Каждый в нашей семье кого-нибудь да убил. Бенджамин Стивенсон
какую-нибудь выпивку, дабы наш мальчишеский сговор не остался втуне, а я притормозил на крыльце поздороваться с Софией. Будучи родом из Эквадора, из кипучего Гуаякиля, она ненавидела холод, и я увидел у нее на шее под пальто по крайней мере три воротника. Голова Софии была похожа на бутон цветка, торчащий из кольца чашелистиков. Даже тепло одетая, она обхватывала себя одной рукой за талию, чтобы было теплее. Я знал, что лучше ее приспособлен к холоду, так как не раз принимал ледяные ванны (забавный факт: низкие температуры, похоже, повышают мужскую фертильность), но не хотел разговаривать с ней долго: холод буравил меня. Она предложила мне сигарету, хотя знала, что я не курю; просто ей всегда нравилось это делать. Я отмахнулся от дыма.
– Неплохое начало, – насмешливо произнесла София.
– Заводи друзей быстро – вот мой принцип.
– Рада, что ты наконец приехал. Я ждала тебя как спасителя – знала, что ты разрядишь обстановку. Вот.
Она протянула мне небольшую квадратную карточку с напечатанной на ней решеткой. Внутри каждой клетки была короткая фраза, имевшая отношение к одному из членов семьи: «Марсело орет на официанта»; «Люси пытается что-нибудь продать». Я заметил свое имя: «Эрнест что-нибудь испортит» – в средней левой колонке.
– Семейное лото? – спросил я, прочтя заголовок: «Воссоединение».
– Решила, это будет забавно. Сделала карточки только для нас с тобой. – София подняла вверх свою, и я увидел, что на ней одна из клеток уже перечеркнута крест-накрест. – Все остальные такие кислые. – Моя сестра сморщила нос.
Я выхватил у нее из руки карточку. Определения на ней отличались от тех, что на моей, но имелось несколько общих событий. Грамматические выверты повсюду, случайные прописные буквы для эмфазы, абсурдные скобки, отсутствие точек. Одни дефиниции были более язвительными, другие менее. На меня можно положиться в том, что я опоздаю, а Марсело непременно примется отчитывать персонал отеля, но в нижнем правом квадрате значилось: «Лавина». Я посмотрел на свою карточку, в том же месте было написано: «Сломанная кость (ИЛИ Кто-то умирает)» с нелепой здесь улыбающейся рожицей. В квадрате, который София уже зачеркнула, стояло: «Эрнест опоздает».
– Нечестно. – Я вернул ей карточку.
– Ты лучше догоняй нас. Пошли?
Я кивнул. София закончила курить и щелчком отправила окурок с крыльца в сугроб. На фоне пушистой свежей белизны он смотрелся вызывающе неуместным. Сестра с унылым видом глянула на меня, потом лениво спустилась с крыльца, нагнулась, подняла окурок и положила его в карман.
– Знаешь, – сказала она, заводя меня в дом, – тебе придется быть милым, если хочешь остаться живым после этих выходных.
Клянусь Богом, она на самом деле так сказала! И даже подмигнула мне. Как будто рассказывала интригующую историю.
Глава 3
Сам гостевой дом представлял собой охотничий домик, замаскированный под отель «Риц»: на всех поверхностях из полированного дерева, перилах и дверных ручках имелся какой-нибудь резной акцент, вкрученные в настенные бра