Сапер. Алексей Вязовский
пока Сема не нарвался на более хитрого жука, чем он сам, и оставил в корейской землице кусок левой ступни.
Ясное дело, после этого дела Шутин оказался на улице, где, гремя медалями, преспокойно пил водку в славном городе Одессе. Там я с ним и встретился по дороге в санаторий. За бутылочкой (третьей или четвертой по счету) южного винца он и рассказал про азиатские выдумки. Кто там у кого каким гадостям научился – то ли наши у американцев, то ли сами оказались такими фантазерами, – история умалчивала.
Но про растяжки и прочие способы развеселить противника он рассказывал, пока винишко не кончилось. Ну, я не мешался, про такое говно надо выговориться, да не однажды. Не то что легче после этого становится, но не хуже – это точно. Да и не любитель я трындеть попусту. Послушать – это за милую душу, а разговоры вести я не мастер. Бывало, ребята из артели спорили с новичками, смогу ли я продержаться, целый день не разговаривая, – и каждый раз выигрывали.
– Еще один подарок гансам, – я вздохнул, заканчивая вспоминать прошлое. Где теперь Сема Шутин? Пойди, пойми.
Лейтенант тем временем перебирал документы, собранные у офицеров.
– Эх, жаль, немецкий учил через пень-колоду, – сказал он, вздохнув и отложив бумаги в сторону. – Кое-как еще звания и фамилии разберу, а остальное – никак. Не знаете случайно немецкий, Петр Николаевич?
– Случайно немного знаю, – признался я. – Но читаю не очень, на слух только, да и то на бытовые темы.
– Давайте я попробую, – вызвался Антонов. – Я хорошо учил, на четыре и пять.
– Ну попробуй, Антонов, – подал ему документы Иван. – Вдруг получится.
Антонов открыл первую сверху офицерскую книжку и начал листать ее, шевеля губами и вглядываясь.
– …Weber… Otto… Oberstleutnant… старший лейтенант? – засомневался он.
– Нет, бери повыше, это подполковник, если по-нашему, – поправил его я.
– Вот еще тут бумага какая-то, – сказал стрелок и взялся за свернутый лист, оказавшийся чем-то вроде мандата. – Panzergruppe… это танковая группа… Oberbefehlshaber… обер – главный, значит, главнокомандующий! А, нет, просто командующий, главный в группе… – радостно сообщил «переводчик». – General der Kavallerie Ewald von Kleist… генерал от кавалерии Клейст! Persönlicher Adjutant, это непонятно как-то… личный адъютант?
– Порученец получается, – подсказал я снова.
– …zur Inspektion… на инспекцию?…geschickt… направлен. Вот, порученец генерала Клейста подполковник Вебер направлен на инспекцию!
– Вот это мы навоевали, – сказал я. – Такой фашист побольше танка весит.
– Конец нам, – протянул Иван. – За такого туза они нам тут устроят…
– Хоть за туза, хоть за валета, – возразил я, разглядывая листок, украшенный двумя печатями и размашистой, немного небрежной подписью генерала. – Мы им дорогу перекрыли, кто-то там опаздывает часов на двенадцать самое малое. За такое спросят. Так что ждем утром новых гостей.
– Товарищ лейтенант, – непонятно к кому из нас обратился Копейкин. – Разрешите к немецким танкам сходить, пока не стемнело. Может, там найдем что хорошее. Один же не сгорел…
– Сходите, –