Дом над Волгой. Александр Станиславович Малиновский
а?
– Отец знает про пистолет? – побеспокоился Шурка.
– Нет, я только деньги всем показал.
– А патроны?
– Вот! – Валька протянул на ладони пять штук.
Шурка взял один. Гильза длиной сантиметра два, сама пуля, неприятно тупорылая, оказалась короткой – примерно в один сантиметр.
– Тяжёлое всё какое, – подытожил Шурка.
– Вот поэтому я в галифе. Шаровары спадают от него. Резинка не держит. У меня Генка Афанасьев очень его просит.
– Зачем? – удивился Шурка.
– Да, говорит, попугать, когда надо, чужаков с Ветлянки, а то везде свои порядки устраивают.
– Эх, – спохватился Шурка, – меня же мама в магазин послала.
– Ну, иди, – деловито сказал Валька, – потом обсудим, как быть.
За воротами, около палисадника, Шурка увидел Димку Чураева. Вывернув оба кармана брюк, он стоял на солнышке, похожий в этой позе на странную птицу.
– Дим, ты чего? – удивился Шурка.
– Да, дурак Антон со своими дружками, я их обыграл: накокал больше десятка, все их крашенки у меня по карманам, а они догнали, когда уходил, и хлопнули по ним, а там – всмятку какие были, одно – яйцо-болтун. Кишмиш устроили, сохну теперь.
Он шмыгнул носом и безбоязненно пообещал:
– Я им казнь придумал. Попомнят у меня!
…Шурка уже купил масло, когда вошли в магазин трое приезжих парней. В первом он узнал того красивого спортивного чужака, на которого налетел Гнедыш.
– Толик, – обращаясь к нему, сказал тот, что шёл за ним, – давай побыстрее, а то нас тут заловят. По-моему, я одного видел из тех.
– Сейчас «Беломор» купим и поедем. Ладно гиль[3] нести.
Направляясь в книжный магазин, Шурка увидел Генку Афанасьева, в стычке у клуба возглавлявшего нападающих. Тот метнулся в сторону мастерских.
«Засёк, – отметил Шурка. – Что же будет? Этот Генка настырный».
…Когда Шурка вышел из книжного магазина, всё уже свершилось. Генка Афанасьев лежал на весенней земле. Из левого виска сочилась кровь. Он был мёртв.
Стоявшая у пивного киоска Пупчиха, всхлипывая, говорила:
– Наши-то, дураки, впятером окружили их и давай воротники на рубахах им рвать, а Толик-то ихний, мне всё слыхать из окошка, и говорит: «Что, слабо один на один? Впятером либо всей деревней только смелые, да?» Так, вот, они подёргались и решили по-честному. Один на один. Толик и Афанасьев, значит. Афанасьев первый ударил, да так, что энтот самый Толик загнулся крючком весь. А потом вдруг и непонятно мне, как, красавчик этот мотнул рукой – и наш – на карачках, то ли споткнулся, то ли как? В горячках Толик ударил его ногой и попал сапогом прямо в висок. Нет Генки теперь.
Прибежал милиционер Вася Берлин, за ним появились ещё два молодых незнакомых сержанта. Никто из участников стычки и не собирался убегать. Всех потрясла неожиданная смерть.
Толик сидел на пороге магазина, обхватив голову руками.
Пальцы рук его вцепились в лихой чёрный чуб.
Пупчиха плакала. Не
Гиль – чепуха.