Страшные рассказы. Григорий Андреевич Неделько
не было, а кругом, застилая взгляд, мешая двигаться, сосредотачиваться и, пуще того, думать, стопоря желания и окуная в томительную неотгаданность, расплылась, расползлась чернильная темень. Он не двигался, тратя удлинившиеся в часы секунды на то, чтобы привыкнуть, успокоить сбитое дыхание, решиться идти вперёд, к цели, и в деталях осмыслить дальнейшие свои поступки. Зрение возвратилось, забирая в небытие непроизвольное волнение перед концентрированным мраком, то есть сыном и наследником ночи-прародетельницы, из которой появились на свет все живые существа; теперь касались взора новые, неизвестные доселе предметы, части обстановки, атмосфера древности и пыльности и словно бы сдавливающая со всех сторон матовая чернь. Кое-что проступало из-под плотной завесы, но слишком малое и слабое, чтобы говорить об оном с уверенностью и позволить страннику продолжить путь. Он достал из небольшой сумочки на поясе кремень и факел, поднёс факел к стене, тускло мерцающей по воле лучей, что пробивались из-за приоткрытой створки, чиркнул о стену кремнием – иначе неудобно, – высек искру и зажёг ей молчащее светило из дерева и соломы. Оно тотчас вспыхнуло, заиграло огнями и бликами, заплясало весёлым густо-оранжевым языком и, раскидав бойкие световые потоки в сковывающие глаза и движения тени, указало гостю с далёкого северо-американского материка спрятанную под угрюмым покровом дорогу.
С удовольствием, изумлением и необходимой любознательностью вертя головой, путник зашагал по хладным плитам, шуршащим мельчайшими осколками камней; он восстанавливал в голове план внутренностей пирамиды, скопированный с карты, принадлежащей одному из исторических музеев США. Копию он потерял – скорее всего, во время сумбурного пересечения границы Египта, когда договаривался со стражами и менял коней на верблюдов; благо, на память искатель приключений не жаловался, и это позволяло ему надеяться на удачный исход рискованной авантюры. Причина же, по которой всё затеялось, маячила где-то рядом, так близко, что сложно было поверить, и он шёл к ней, сопровождаемый пульсирующим полупрозрачным ореолом света, танцующей тьмой и вальяжно, непрерывно тянущимися стенами туннеля.
Чуть погодя он наткнулся на тёмные и от времени ещё более почерневшие, полые металлические трубки на стенах; трубки удерживались вделанными в камень кольцами того же происхождения и цвета. Сюда, в минувшую эпоху, древними египтянами – хранителями Великой пирамиды, помещались для гостей гробницы факелы, толстые деревянные палки с легко воспламеняющимся, собранным из соломы навершием, что прикрепляли проволокой к длинному основанию из дерева и смачивали в масле. Развешанные по всему пути внутрь гробницы и из её чрева, "устройства" дарили свет и чувство простанства, а также ощущение утекающих секунд, минут, часов; они заметно упрощали поиск нужной комнаты, в том числе самой посещаемой из них – царской усыпальницы. Сейчас, увы, держатели пустовали, и тому, кто проник в священные места, оставалось