Знак Истинного Пути. Елена Михалкова
и относился к нему презрительно и свысока. Наташа подозревала, что секретарскими функциями при хозяйке Жора не ограничивается и платят ему еще и за услуги иного рода, но за то время, что она жила в доме, ее подозрения ни разу не подтвердились.
И что за дурацкая кличка, в конце концов? «Мальчик Жора»! Ведь есть же у человека нормальное имя – Георгий. Но весь дом, начиная с Евгении Генриховны и заканчивая уборщицей Илоной, иначе как Жорой секретаря не называл. Да и сама Наташа очень быстро привыкла обращаться к нему так же. Уже и Тимоша его «Зоркой» зовет, поскольку букву «ж» выговаривать так до сих пор и не научился.
– Доброе утро… Георгий. – Наташа запнулась и уловила промелькнувшую усмешку на лице секретаря, услужливо сообщившего:
– Евгения Генриховна и Игорь Сергеевич уже в гостиной.
– Спасибо.
Наташа пошла вниз по лестнице, поняв, что встреча со свекровью неизбежна.
Брат и сестра сидели в роскошных темно-бордовых креслах друг напротив друга, а на столе стояли две тонкие белые чашки, от которых поднимался дымок. Господин Бобров, полный, вальяжный, пощипывал себя за бритую щеку. Щеки у него были толстые, отвисшие, как у бульдога, и Наташа не могла удержаться от мысли, что он сам их так и оттянул. Игорь Сергеевич нигде не работал и почти все дни проводил дома за чтением классиков. «Дядя ведет барский образ жизни», – снисходительно говорил Эдик. Угу, барин из господина Боброва тот еще.
После знакомства с семейством Гольц Наташа поинтересовалась у мужа, почему у Евгении Генриховны и Игоря Сергеевича разные отчества. Эдик тогда объяснил, что его бабушка, овдовев, вышла замуж второй раз и от этого брака и родился дядя Игорь. Когда ему было десять лет, бабушка развелась со вторым мужем и до самой своей смерти жила одна не в самом особняке, а в маленьком домике рядом.
«Значит, Игорь Сергеевич у нас, получается, брат только наполовину», – подумала Наташа и вежливо поздоровалась, стараясь не смотреть, как господин Бобров в очередной раз оттягивает кожу щеки так, что приоткрываются желтоватые зубы, и с тихим чпоканьем отпускает ее.
– А, Наташа, доброе утро, – отозвалась Евгения Генриховна. – Хотите кофе? Ольга Степановна сварила сегодня новый кофе, забыла, как он называется…
– Ирландский, – подсказал Игорь Сергеевич. – Действительно вкусно. Я сейчас скажу, чтобы Ольга Степановна сделала для вас.
Наташа благодарно кивнула, опустилась в кресло и улыбнулась.
– Мне кажется, у Ольги Степановны все получается вкусно, что бы она ни готовила.
– Ну, все не все, но многое. – Евгения Генриховна подняла из кресла свое грузное тело и подошла к окну. – А знаете, Наташенька, я сегодня видела снегиря. Сидел на подоконнике в моей комнате и так непосредственно заглядывал в окно… Совершенно так же, как делают некоторые люди – не от невоспитанности, знаете ли, а именно из-за непосредственности. Впрочем, не знаю, что хуже…
– Поэтому вы сегодня дома остались? – несмело спросила