Ожерелье. Мэтт Уиттен
Детство, замужество, трагедия. Многие из них помогали искать Эми в лесу.
Теперь они снова протягивали ей руку помощи. Каждое пиво, проданное в баре сегодня вечером, пойдет на оплату дороги в тюрьму в Северной Дакоте, куда она собиралась поехать на следующие выходные.
– Я хочу поблагодарить каждого из вас за то, что вы пришли сегодня вечером, – начала свою речь Сьюзен. Она посмотрела на пастора Мэри Парсонс, сидевшую за столиком с парой женщин лет шестидесяти, которые приносили Сьюзен запеканки каждую неделю в течение примерно года после того, как случилась трагедия. – Я хочу поблагодарить всех прихожан церкви…
Пастор Парсонс торжественно кивнула, и одна из женщин промокнула глаза бумажной салфеткой. Сьюзен отвела взгляд. Последнее, чего ей сейчас хотелось, – это сорваться. Ей нужно было закончить свою речь.
– А также всех прекрасных женщин, которые трудятся со мной в закусочной…
С танцпола раздался голос Терри:
– Мы любим тебя, Сьюзен!
Терри помогала сидеть с Эми, она была подростком, когда случилось непоправимое. Сьюзен улыбнулась и продолжила:
– А также моих потрясающих соседей…
Том и Стейси, которые жили в трейлере выше по улице и помогали заготавливать для Сьюзен дрова, подняли в ее сторону вверх большие пальцы со своего дальнего столика. Теперь она посмотрела на свою мать. Она знала, что ее мама мучилась из-за своей вины в случившемся и не заслуживала того гнева, который Сьюзен иногда испытывала по отношению к ней.
– …И мою маму Ленору.
Леноре нравилось внимание публики гораздо больше, чем Сьюзен, к тому же она немного выпила. Ее лицо вспыхнуло, и она помахала всем рукой.
– Но больше всего, – сказала Сьюзен, – я хотела бы поблагодарить лучших друзей Эми – Шерри, Кейт и Сэнди, за то, что они приносили радость в жизнь Эми, когда она была жива, и никогда не забывали ее.
Три молодые женщины все еще стояли вместе на танцполе, взявшись за руки. Сейчас им было под тридцать, у всех были работа, мужья и дети.
У них была жизнь.
У них было все то, чего никогда не будет у Эми.
Перед глазами у Сьюзен все еще была жива картина, как перед смертью Эми летним вечером они вчетвером репетировали танцы под песни Гарта Брукса на ее крыльце. Видеть их здесь и сейчас было одновременно и сладко, и мучительно. Очевидно, они почувствовали то же самое, потому что все трое заплакали.
Сьюзен отвернулась от них и посмотрела на большую фотографию своей дочери за стойкой бара.
– Я верю, что Эми сегодня здесь, с нами, – произнесла она.
На фото у Эми не хватало одного из верхних передних зубов. В ту самую ночь, когда ее похитили, зубная фея положила два доллара ей под подушку.
Сьюзен снова повернулась к толпе:
– Прошло двадцать долгих лет. Но теперь, всего через семь дней, в следующую субботу в половине шестого вечера, справедливость наконец восторжествует. Благодаря вам, ребята, и вашей безграничной щедрости я буду там, в Северной Дакоте, когда это гребаное Чудовище, – голос