Русский крестьянин в доме и мире: северная деревня конца XVI – начала XVIII века. Елена Швейковская
1680-х гг., когда в солдатскую службу было необходимо «выбирать салдат из уездных крестьян», то действовал принцип «мирского выбора», на основании которого подьячий съезжей избы «высылал», «имал» солдат, составив их списки[108].
Массовые наборы даточных людей из посадских и крестьян в организованные в конце 1650-1670-х гг. выборные солдатские полки были одним из источников их комплектования, а северные уезды поставляли значительную часть солдат в них[109].
Рассмотренные наказные памяти о наборе в стрельцы и солдаты показывают их содержательную взаимосвязь, и она проявляется в присутствии одинаковых, условно говоря, пунктов, хотя не выделенных как таковые, но повествовательно отчетливо выраженных. Наказы о наборе в стрельцы повлияли на преемственность делопроизводственной разработки документов о найме в солдаты. Сам способ прибора служилых людей в стрельцы и солдаты за счет вольного найма при государственной ориентации на людей не тяглых оказывал воздействие на состав семей, однако оно было качественно иным, нежели при рекрутских наборах первой четверти XVIII в., когда потребность в солдатах выросла многократно.
П. Н. Милюков проследил увеличение военных расходов в первое десятилетие XVIII в. и численный рост действующей армии в их взаимной связи. Он привел данные о мобилизациях в разные войска. Из этих сведений ясно, что с 1705 г. наборы в солдаты стали проводиться ежегодно. Ученый подчеркнул, что «после третьего набора Петр считал уже ежегодные наборы явлением нормальным». В 1705–1710 гг. рекруты брались по пропорции с 20 дворов по 1 чел.
Набор 1711 г. был более жестким: с 10 дворов по человеку[110]. По поводу рекрутских наборов на Северо-Западе страны в первой половине XVIII в. высказался Е. В. Анисимов. Он отметил, что наборы рекрутов проводились периодически и «по общему правилу» с каждых 20 дворов. «Рекрут получал значительную денежную подмогу и мундир за счет средств, собранных с мира. Крестьяне сдавали хлеб на прокормление рекрутов и должны были обеспечить доставку их к месту назначения. Рекруту полагалось по 5 алт. на 100 верст пути и в Петербурге по 10 денег в сутки»[111].
Целесообразно поставить вопрос, каковы же были последствия наборов в солдаты и в работники для конкретных крестьянских семей северных уездов, по преимуществу Вологодского. Следует отметить, что регионы Севера были в сильной степени подвержены мобилизациям, особенно на всевозможные работы. Рассмотрение интересно провести в антропологическом плане, а не с точки зрения общих миграционных процессов. Последним в литературе было уделено достаточно внимания.
П. А. Колесников подробно изучил направления миграции крестьян Севера, причины их оттока и запустения дворов. Он установил, что в результате правительственных мобилизаций на Севере запустело чуть более 9 % дворов. Мобилизованные из них мужчины умерли или не вернулись домой, а их семьи окончательно разорились. Ученый также
РИБ. 1890. Т. 12. Стб. 682, 698.
Малов A. В. Указ. соч. С. 211–212.
Милюков П. Н. Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого. СПб., 1906. С. 124–130, 131, 133.
История крестьянства Северо-Запада России. Период феодализма. Гл. V. Крестьяне Северо-Запада в первой половине XVIII в. СПб., 1994. С.170.