Шаман. Андрей Морозов
небо высоким, лишь с небольшими белёсыми облаками. Выглянув в окно, Пётр увидел у дома две чёрные кареты с парой лошадей каждая, стоявшие на набережной в сторону Московского проспекта. Приподнятое замечательной весенней погодой настроение тут же улетучилось. Он вновь вспомнил о бандитах, ожидающих его на улице.
Быстро умывшись холодной водой, он махнул рукой на бритву, решив в этот ключевой день не утруждать себя наведением марафета. В морге, в конце концов, его медики побреют сами, случись такое.
Решительно пройдя в прихожую, он увидел записку на полу под дверью, просунутую извне. Он схватил её и быстро прочёл:
«Пётр Васильевич, Вашу просьбу мы выполнили и Ваше письмо передали в сыскное отделение в 3 часа ночи. За нами по пути никто не следил, мы в этом убеждались. Указанный Вами бандит сидит в карете один, никаких его сообщников вокруг дома мы не обнаружили. Номер экипажа 390. Как всегда, обращайтесь к нам ещё. 4 часа 15 минут. Михаил».
Сохранять такую записку было нельзя (о помощи сыску студентов никто не должен знать), поэтому Пётр её немедленно сжёг, обугленный пепел бросил в унитаз и смыл водой. Подвергать риску изобличения своих агентов было для сыщика самым аморальным преступлением.
Одевшись поверх свитера и шерстяных кальсон в скромный повседневный костюмчик, состоящий из серых пиджака и брюк, он обулся в сапоги, накинул сверху серое пальто, кепку и наспех пробежался руками по своим карманам, как простым, так и потайным, проверяя напоследок, всё ли на месте. Столыпинская доверенность, два паспорта (настоящий на его имя, и фиктивный – оперативный, на имя чужое), удостоверение личности, деньги, ключ от шифра, билет на поезд были на местах. Оберег Нойда на животе, христианский крестик на груди, водонепроницаемые суперчасы Кошко в боковом кармане пиджака, револьвер в кобуре, запасные два барабана от него в кармане пальто, складная бритва в левом кармане брюк, складной нож в правом – всё на месте.
Пётр прислушался к совету Кошко поклажи с собой брать по минимуму, но только решил этот вопрос упростить и вообще от неё отказаться. Подумаешь, неделю на поезде до Иркутска без сменного белья будет ехать, велика проблема – в армии на войне он месяцами не мылся и от этого не умер. Поклажа, рассудил он, будет как минимум одну руку занимать, а ему сейчас при оперативном контакте с бандитом-убийцей обе нужны были свободные.
Окинув прощальным взглядом свою квартиру – прекрасное жилище, долгое время согревавшее его своим уютом и покоем, – он взялся правой рукой за рукоять размещённого на животе револьвера, под нарочно не застёгнутыми пальто с пиджаком, и решительно вышел на лестничную площадку. Закрыв дверь, он спустился вниз.
Швейцар не скучал – встретил его с переполошенным лицом.
– Пётр Васильевич, вы слышали, что ночью здесь творилось?! – воскликнул он, вскакивая со стула.
Пётр прошагал к столу и немо уставился на швейцара ожидающим взглядом.
– Стреляли по всей улице! Много стреляли! Как вы ничего не