Табу. Евсения Медведева
что делать дальше посреди незнакомого городка на берегу Волги.
Становилось все холодней, ледяной ветер с реки пробирал до костей. Мне было даже больно дышать, цепкие руки мороза перехватывали дыхание, заставляя жмуриться.
Ноги горели от усталости, а кожа саднила до сих пор от ночной прогулки по снегу. Лазарев упорно тащил меня по безлюдной набережной, отказываясь поймать машину. Строго следил за тем, чтобы капюшон плотно прикрывал мое лицо, постоянно одергивая ткань на глаза.
Каково же было моё удивление, когда мы остановились у старого и весьма дряхлого буксира, пришвартованного у причала. Он тихо покачивался, звучно отираясь проржавевшими боками об еще не растаявшие льдины, прибившиеся к берегу. С палубы резво спрыгнул невысокий мужичок в мохнатой шапке.
– Чего вам? – прохрипел он и закурил, чуть прищурившись. Лазарь откинул край капюшона, заставив тем самым вздрогнуть мужичка. – Серёга?
– Все в силе? – прошептал Лазарев.
– Лёд тронулся сам, Серега, – в голосе незнакомца чувствовался страх, он нервно затягивался, не вынимая сигарету изо рта. Я не поднимала голову, поэтому не могла рассмотреть его лица. Внимательно смотрела, как он нервно постукивал носком огромного резинового сапога по краю причала. – Ледокола не спустят на воду…
– Черт! – взревел Лазарь и в один прыжок очутился около испуганного мужичка. Я вскинула голову и только краем глаза успела увидеть, как побагровело лицо дядьки, когда Лазарь схватил его за шею. – Я терпеть не могу, когда что-то идет не по плану, Конев!
– Лазарь, да я тебя на буксире докину, слышишь? Через несколько часов там будем! – хрипел он, подрагивая своими сапогами в воздухе. – А там на «подушке». Так даже лучше будет, следов не оставим. Там Камиль главный, он хороший мужик, если его «заправить зелененькими».
Лазарев что-то прохрипел и отпустил мужика. Тот кубарем скатился по дощатому причалу и стал хрипеть, как сломанное радио. Он держался за горло, но при этом не выпускал сигарету. Лазарев откинулся и взвыл в воздух, схватившись руками за голову. А потом вдруг вздрогнул и стал жадно крутить головой, пока не напоролся на меня своим острым взглядом. И сейчас мне стало очень страшно. Очень… Мне захотелось спрятаться, но стоило этой шальной мысли пронестись по нервным окончаниям мозга, как Лазарь в один прыжок оказался возле меня. Его огромная лапа легла мне на плечо, пригвоздив к скрипучему причалу, будто нечаянно подслушал мои мысли.
Ему даже не нужно было говорить, я все видела в его глазах. Яркие блики так и плясали в темной радужке, а зрачки нервно пульсировали, становясь то мизерными, почти незаметными, то расширялись до размера блюдца. Он сжимал пальцы, прикладывая чуть больше силы, чем следовало бы, а сам внимательно следил за каждым моим движением, словно чего-то ждал.
– Кошка, а ты вообще баба? – прошептал он, наклоняясь ко мне все ближе и ближе. – Ни слез, ни вопросов…
– А вчера ночью ты этого не понял? – меня трясло от страха. Смотрела, дрожала, а внутри закипал гнев. Раздражение