Двое. Адель Паркс
содержимое. Я оставалась в своей голове. Это яркое и грязное место. В зависимости от моего настроения, это лабиринт желания, страха, надежды, страсти. Я выдумывала детализированные свидания между собой и моим текущим объектом желания, писала стихи, разбирала строки песен о любви.
Я понятия не имела о реальной жизни.
Я не занималась сексом до двадцати одного, и то это было с мужчиной, чьими первыми словами после этого было: «Тебе пора, моя девушка вернется с работы через час». Девушки не было в моих фантазиях или его разговорах. Меня потрясло, как его непринужденность трансформировалась в жестокость за несколько мгновений.
Шок, разочарование, стыд поглотили меня. Моя самооценка рухнула. После этого я не ожидала, что какой-то мужчина будет встречаться только со мной, даже если он это утверждал, я сомневалась. Я ожидала предательства и сложности – не слишком хорошее мировоззрение. Я выросла, держа все близко, не доверяя никому своих внутренних переживаний, поэтому у меня не было стайки подруг, которые могли нормализировать дерьмовое поведение мужчин за двадцать, или поддерживающей мамы, чтобы она пообещала мне, что все будет хорошо и что в море еще хватает рыбы. Рыбы, которая чаще всего ловилась, когда ей уже за тридцать, когда немного подросла. Я кое-что рассказывала Фионе, но у нее тоже был не такой большой опыт, поэтому она не смогла предложить ни контекста, ни утешения. Когда я говорила о своих неудачах в отношениях с Фионой, она закатывала глаза и говорила: «О, боже, ты такая красивая. Если мужчины хреново относятся к тебе, то у кого-то обыкновенного вроде меня вообще нет надежды». Она посмеивалась, говоря это, но у меня всегда было ощущение, что она не совсем шутит.
Так вот, я поняла, что люди легкомысленно играли своими сердцами и девственостью, что лучше оставаться немного скрытной, защищать себя. Если нужно выбирать, то лучше сделать больно, чем чтобы сделали больно тебе. Очевидно. И мир, как я его видела, требовал выбора.
В свой третий десяток я встречалась в рядом разных мужчин. У меня почти всегда кто-то был. Иногда отношения длились считанные часы, некоторые тянулись по полтора года. Какими бы короткими или длинными они ни были, они развивались по схеме. Все годы до ухода моего отца я наблюдала, как моя мама пыталась сделать себя более привлекательной, чтобы убедить его остаться, потому что он всегда стоял одной ногой за дверью. Она перебирала модные диеты, изнуряющие упражнения и системы ухода за собой. Ее тактика оставаться красивой, услужливой и приветливой (по крайней мере с ним) была полной катастрофой, и все же, не имея других примеров, я вела себя с мужчинами так же. На свиданиях я пыталась быть красивой, услужливой, приветливой. Будучи молодой и все еще экспериментирующей со своей личностью, я с радостью перенимала увлечения моих парней, у меня все равно не было своих хобби. Поэтому, если новый парень хотел поиграть в теннис, покататься на мотоциклах, поплавать в море, поиграть в видеоигры, посмотреть ужастики – я соглашалась. Я обнаружила, что соглашаюсь с их политическими взглядами, или как минимум не подаю