Шутовской хоровод. Эти опавшие листья. Олдос Хаксли
Его фамилия Липиат. Он художник. Вы, вероятно, слышали о нем.
– Слышал о нем! – воскликнул мистер Болдеро. Он засмеялся. – Но кто же не слышал о Лидгате.
– Липиат.
– Ну конечно, я хотел сказать Липгет.
– Я думаю, он самый подходящий человек, – сказал Гамбрил.
– Совершенно верно, – сказал мистер Болдеро, нисколько не смущаясь.
Гамбрил был доволен собой. У него было такое чувство, что он сделал доброе дело. Бедняга Липиат будет рад деньгам. Гамбрил вспомнил и о своих сребрениках. И, вспомнив о своих сребрениках, он вспомнил также, что до сих пор мистер Болдеро не сказал ему ничего конкретного относительно условий. Наконец он заставил себя намекнуть мистеру Болдеро, что пора подумать и об этих мелочах. Господи, как противно говорить о деньгах! Ему было всегда ужасно трудно отстаивать свои права. Он боялся, что его сочтут алчным. Он всегда с чрезмерной легкостью становился на точку зрения другого человека – бедняга, может ли он заплатить столько? И его всегда надували, и он всегда знал об этом. Как он ненавидел жизнь в такие минуты! Мистер Болдеро выражался уклончиво.
– Я вам напишу об этом, – сказал он наконец.
Гамбрил был на верху блаженства.
– Да, напишите, – восторженно сказал он, – напишите.
С письмами-то он умел обращаться. С пером в руках он был язвителен и беспощаден. Но из разговора лицом к лицу, из рукопашной схватки он никогда не выходил победителем. Ему казалось, что из него вышел бы замечательный сатирик, беспощадный критик, неистовый и неразборчивый в средствах полемический писатель. А если он когда-нибудь предаст печати свою автобиографию, какая это будет интимная, какая обнаженная – только покрытая легким слоем здорового загара поверх своей белизны, – какая трепетно-живая и чувствительная медуза! Там будет все, чего он никогда никому не высказывал. Сплошная исповедь – да, книжечка получится приятная!
– Да, напишите мне письмо, – повторил он, – напишите.
Через некоторое время пришло письмо от мистера Болдеро. Содержавшиеся в нем условия были сплошным издевательством. Сто фунтов наличными и пять фунтов в неделю, когда дело будет налажено. Пять фунтов в неделю – причем за эти деньги он обязан работать директором-распорядителем, писать объявления и заведовать сбытом товара на иностранных рынках. Гамбрил был благодарен мистеру Болдеро за то, что тот изложил условия письменно. Если бы он предложил их лично, за ресторанным столиком, Гамбрил, вероятно, принял бы их, не пикнув. В нескольких точных, острых фразах ответного письма он сообщал, что разговор может идти лишь о пятистах фунтах наличными плюс тысяча в год. Мистер Болдеро любезно ответил: не соблаговолит ли мистер Гамбрил явиться к нему лично?
Лично? Да, к сожалению, это неизбежно. Так или иначе, ему все равно придется увидеться с мистером Болдеро. Но для переговоров с ним он пошлет Цельного Человека. Цельный Человек против гнома – в исходе схватки не могло быть сомнений.
«Дорогой