Шутовской хоровод. Эти опавшие листья. Олдос Хаксли
рассказывал мне о такой массе вещей. Он порхает, как мотылек в поисках меда, или, вернее, денег.
– И он их находит?
– Он исправно платит мне гонорар, покупает все новые тюдоровские дома и угощает меня завтраками у Ритца. Больше я ничего не знаю.
– Что ж, попробуем – попытка не пытка.
– Я напишу ему, – сказал Гамбрил Старший. – Его фамилия Болдеро. Он или поднимет тебя на смех, или воспользуется твоей идеей и ничего тебе не заплатит. Но если, – он посмотрел на сына поверх очков, – если ты, сверх всяких ожиданий, станешь когда-нибудь богатым; если, если, если… – и, как бы подчеркивая всю несбыточность своего предположения, он при каждом новом повторении этого слова еще выше поднимал брови и еще энергичнее размахивал левой рукой, – итак, если – на этот случай у меня есть для тебя замечательная вещица. Посмотри, какая чудесная идейка пришла мне в голову сегодня утром. – Он сунул руку в карман сюртука и, немного порывшись, извлек сложенный вчетверо лист бумаги, на котором был набросан перспективный план дома. – Для человека с лишними восемью или десятью тысячами фунтов это было бы – это было бы… – Гамбрил Старший пригладил волосы и замялся, подыскивая выражение достаточно сильное, чтобы его можно было приложить к его идейке, – пожалуй, это было бы слишком хорошо для любого толстопузого черта с лишними восемью или десятью тысячами.
Он передал лист Гамбрилу Младшему, который взял его и вытянул руку так, чтобы рисунок был виден и ему, и мистеру Портьюзу. Гамбрил Старший поднялся с кресла и, став позади, принялся объяснять рисунок.
– Понимаете, какова моя мысль, – сказал он, опасаясь, что его могут не понять. – В центре трехэтажный корпус, а по обеим сторонам одноэтажные флигеля, кончающиеся павильонами в два этажа. На плоских крышах флигелей можно разбить сады: видите, с севера их защищает стена. В восточном флигеле – кухня и гараж, в восточном павильоне – комнаты для прислуги. Западный – библиотека; его фасад – лоджия с аркадами. Над восточным павильоном вместо тяжелой надстройки – открытая ротонда на кирпичных колоннах. Видите? А вдоль всего главного корпуса на уровне второго этажа тянется балкон испанского типа; изумительная горизонталь. Что же касается перпендикуляров, то здесь имеются углы и поднятые панели. А по крыше флигелей с той стороны, где висячий сад не защищен стеной, идет балюстрада. Все это из кирпича. Это вид со стороны сада; передний фасад, с улицы, тоже будет замечателен. Ну как, нравится?
Гамбрил Младший кивнул.
– Очень, – сказал он.
Его отец вздохнул и, взяв рисунок, положил его обратно в карман.
– Постарайтесь разбогатеть как можно скорей, – сказал он. – И вы, Портьюз, и ты. Я столько лет ждал случая построить вам великолепный дом.
Мистер Портьюз рассмеялся и встал с кресла.
– И прождете еще столько же, дорогой Гамбрил, – сказал он. – Ибо мой великолепный дом будет построен не на этом свете, а жить вам осталось еще очень, очень долго. Очень, очень долго, – повторил мистер Портьюз и тщательно застегнул свой двубортный сюртук,