Окно на тихую улицу. Александр Алексеев
требовали не меньше времени и сил.
В ней было очень много материнского. Это была просто большая мама, особенно грудью. Это была очень хорошая мама – сплошная доброта, внимание, улыбчивость. Ей все время не хватало детей, и она их находила.
– Танечка, какая ты умница! – воскликнул Стас. – Я бы с радостью обменял тебя на двух Корбутов. И еще бы эту бородатую Нелепость в придачу дал.
– Да что ж ты так о своем коллективе?!
– Этот коллектив мне не коллектив. Сплошная непригодность. Кроме Саши, конечно. А нашему директору место на рынке, в рыбном ряду.
– О боже! Разве ж можно так о начальстве? А где оно, кстати?
– Не спрашивай. Оно сейчас так занято, так занято!
И Стас указал пальцем на крыло, где находился Корбут.
– A-а!.. Понятно. А кто там с ним?
– Совершенное никто. Просто фарцовщик. Штаны принес. У нашего головы они прохудились. От сидячки на «Башне».
– Понятно. Так вы будете разгружать цемент?
– Конечно! А он в чем? В мешках?
– Да, два мешка. Надеюсь, пока вам хватит.
– Конечно, Танечка! Спасибо тебе, родная! Так, бородатый негодяй, дуй вперед! На каждое плечо тебе по мешку. Я, так и быть, помогу загрузить.
– Ну уж нет! Помогать буду я…
Тем не менее Борода был вынужден подчиниться, и они, пререкаясь, отправились на выход.
– Белый «Москвич», ребята! – крикнула Васенина им вслед. – Там водитель вам откроет багажник!
Соболев, успев уже переодеться, окидывал глазом фронт работы.
– Ну, как тут у вас? – заговорила с ним Васенина. – Вижу, скучаете. А я вот привела подругу. Показать, что тут будет.
– Не представляю, как можно показать то, чего еще нет, – суховато ответил Соболев.
Подруга выглядела лет на десять моложе Татьяны. Была нарядна, красива, источала дорогой аромат духов. Она с живым интересом разглядывала помещение, и этот интерес совсем не вязался с ее внешностью.
– Ну, уж по сравнению с тем, что здесь было, Саша! Наташенька, ты не представляешь, что здесь было! Здесь сам черт себе и ноги ломал, и рога сворачивал!
– Ой, я представляю, Танечка!
– Нет, ты не представляешь, Наташенька. И не можешь представить, что здесь будет! Здесь будут кабины! Полуоткрытые кабины, с такими ступенями вверх, как в амфитеатре…
Спустя полчаса Корбута с гостем уже не было. Стас с Бородой приготовили раствор и подтаскивали кирпичи, а Соболев делал кладку стены, отделяющей посудомойку от главного зала. Васенина с подругой стояли рядом и внимательно следили за ним.
– Слушай, Соболев, до чего ж я люблю смотреть, как ты работаешь, – говорила Васенина. – Такое впечатление, что ты всю жизнь работал каменщиком. Правда, Наташенька?
– Да, правда, – смущенно подтвердила Наташа.
– Саша, а что, все журналисты так хорошо работают? У вас что, был курс каменщиков в университете?
– В университете учат разговаривать, а не работать.
– А где же ты научился этому?
– Этому