Красная тетрадь. Дария Беляева
стоял босой, ногам было холодно, и ночной ветер жег между пальцами.
– Значит так, если б батя скопытился раньше и меня б сюда не отдали, я б пошел в психологи или в психиатры. И мне б когда-нибудь сказали сделать доклад, «заебатый» такой доклад. И я бы взял такую тему: предикторы суицида.
– Кто суицида? – спросил Андрюша. Он стоял рядом со мной, а я и не заметил его сразу. Андрюша тоже был босой, и пальцы у него на ногах покраснели.
– Предвестники, – сказал Боря. – Предвестники суицида. Я бы прочитал длинный доклад: как это, понять, что кто-то хочет себя мочкануть. А потом знаете, знаете, знаете, что бы я сделал?
– Нет, – сказал я.
– Я бы достал пушку и выстрелил себе в висок.
Я сказал:
– Не смешно.
– Но смешно же!
Мне было страшно к нему подойти, и я боялся, что он сиганет вниз.
– Если так идти по балконам, – сказал Боря, – можно и до девчонок добраться. Но Максе все равно «по хуям». А знаете почему ему «по хуям»? Он нас жалеет.
– Глупости, – сказал я. – Во Вселенной множество людей куда несчастнее, им нужна наша помощь.
– А то! Голова так кружится, кружится, кружится!
Я испугался, сделал шаг к нему, и меня посетила страшная и постыдная мысль: если Боря свалится, больше не будет ничего такого ужасного и унизительного. А Боря – сам виноват. Мысль эта меня испугала и расстроила.
Боря засмеялся, будто знал, о чем я думаю, а потом сделал очень страшную вещь – отцепил одну руку от перил.
– Помоги мне, – сказал он.
Поступать по-товарищески необходимо даже тогда, когда это сложно. И ценнее всего так поступать именно тогда, когда это сложно. Я крепко схватил его за одну руку, за вторую и помог подняться. Потом ладони у меня еще долго пахли чем-то металлическим, железный запах перешел с Бориных рук на мои.
Боря сказал:
– Ну, счастливо оставаться, стукач и «дрочер», до свиданья, господа, и удачи вам во всем!
– Не господа, – сказал я. – А товарищи.
– Ну товарищи.
Мы с Андрюшей еще некоторое время стояли на балконе. Я совсем-совсем замерз, но почему-то не мог заставить себя вернуться в комнату. Мне больше не хотелось спать. Я видел звезды и знал, что люди умеют летать, я тоже хотел летать.
Звездное небо казалось низким, отчетливым и ярким, как картинка.
Андрюша стоял рядом со мной. Он вдруг сказал:
– Тебе не нравится, когда тебе причиняют боль?
Вопрос такой странный. Я сказал:
– Нет.
– Понятно, – сказал Андрюша. – Если бы Боря упал, наверное, его мозги вытекли бы на асфальт.
– Наверное, – сказал я.
– Пойдем спать, Арлен. Мы с тобой совсем устали.
– Ладно, – сказал я, хотя спать мне не хотелось.
Я взял Андрюшу за рукав пижамной рубашки и потянул за собой в комнату.
Очень замерз, никак не мог отогреться. Потом пришел Володя, и они о чем-то шептались с Борей, а я думал: если бы я не подал ему руку, как бы я жил тогда дальше? Хуже нет – предать товарища, даже