Беги как чёрт. Артем Римский
мне так стоять? – спросила она спустя полминуты. – И что ты тут не видел?
– Вот это и есть драма. Комедия. И ломаешь ее именно ты, а не я.
– Ты сказал, я и сняла. В чем проблема?
– Ты знала, что я сказал это впустую.
– Так что я должна была сделать?
– Сидеть, как сидела.
– То есть, сделать вид, что я тебе доверяю?
– Но почему? Почему хотя бы не попытаться?
Рене несколько секунд пристально всматривалась в лицо Винса, после чего покачала головой, вновь обернулась полотенцем и присела на корточки напротив парня.
– Потому что ты обманываешь нас обоих, Винс, – сказала она серьезно. – Ладно меня, но намного страшнее, что ты обманываешь себя, понимаешь?
Винс едва уловимо провел рукой по ее волосам.
– Неужели ты думаешь, что я бы выкидывал по семьдесят франков, если бы действительно не хотел просто быть рядом с тобой?
– Зачем?
– Ты мне очень нравишься.
Рене вздохнула и в смятении отвела взгляд.
Винс вновь погладил ее по голове, и этот жест, при определенных обстоятельствах, должен был красноречивее любых слов свидетельствовать о том, что он не врет. Но Рене не верила ему. Даже в те моменты, когда ей казалось, что она близка к тому, чтобы поверить, она начинала убеждать себя в неверии.
– Нравится эта квадратная челюсть? – Рене провела рукой по лицу. – Этот подбородок, торчащие скулы? А глаза? Посмотри на глаза. Переносица как горный хребет. Я же некрасивая, – она улыбнулась.
– Ты же сама прекрасно знаешь, что очень привлекательна. Или рвешься на комплименты?
– К тому же худая. И грудь первого размера, – она встала, отошла на два шага назад и хлопнула себя по груди. – Я же когда лежу, то реально выгляжу как доска, да?
Винс ответил усталым взглядом.
Рене попятилась к кровати и медленно уползла в дальний ее угол, как будто пыталась найти там убежище. Разумеется, она не боялась, но вдруг почувствовала удивление, словно впервые в жизни видела перед собой что-то диковинное.
– Винс, я не понимаю, – пробормотала она. – Почему ты не найдешь себе нормальную девушку, которая будет любить тебя только за такие вот спектакли?
– Ну… нормальные не любят таких как я, – он улыбнулся.
– То есть, ты считаешь меня не нормальной?
– Я считаю твой образ жизни не нормальным.
Рене насмешливо усмехнулась.
«Вот ты и попался, мой дружок. Выдаешь себя в самых элементарных вещах. Нет в тебе ни хитрости, ни истинного романтизма, лишь юношеский порыв к бесполезному бунту».
Ей вовсе не был противен этот человек, но ей было противно его поведение; в первую очередь, все потому же, что она не допускала правды в его словах. Она могла допустить, что он и сам думает, что говорит правду, но правда эта была не из сердца, а из воображения, или из гордости. Нельзя сказать, чтобы Рене скептически относилась к возвышенным чувствам; она верила в любовь. Но реалии жизни убеждали ее, что действительно сильные и искренние чувства плохо уживаются в пламенных