Сити, деньги и перо. Евгений Прядеев
и привёз в этот дом. Оставил с нами двух сотрудников и умотал, фактически не сказав ни слова.
Лучше бы он наорал на меня за самодеятельность. С другой стороны, может быть и хорошо, что я инициативу проявил. Не устрой мы с Мироном балаган, то и не увидел бы Эдик своего француза. Хотя и так беспредел выше крыши. Я и не вспомню уже, когда последний раз кто-то взрыв возле аэропорта устроить решился.
Да и стрельба фактически в двух шагах от МКАДа – тоже событие не рядовое. Кому-то этот Еремеев понадобился, причём крепко понадобился. Нападавшие явно не рассчитывали, что столкнутся со мной, иначе закончилось бы всё куда быстрее и гораздо печальнее. Эдик нашёл бы только трупы. Какой бы Мерзкий профессионал ни был, но от оборотня пистолетом не отобьёшься.
Непроизвольный вздох отозвался болью во всём теле. Очень надеюсь, что с Максом по итогу всё будет хорошо.
Одна надежда. Я слышал, как для него вызывали вертолёт, чтобы перевезти в Голицынский госпиталь. Ежели довезут, то Макс обязательно выкарабкается. Потому что если в нашей стране и существуют не просто врачи, а волшебники и целители, то они работают именно там. Особенно хирурги. Так что у Мерзкого была ровно одна задача – дотянуть до операционной, и я верю, что он с ней справился.
В госпиталь, что ли, позвонить? Хотя кто я для тамошних сотрудников такой? В лучшем случае не пошлют сразу, а в худшем – нарвусь на огромное количество вопросов.
А вот что с Мироном и Саней, мне до сих пор неизвестно. Эдик отмолчался, а оставленные им сотрудники тоже не смогли сказать ничего вменяемого. Они вообще немых изображали, чем раздражали до глубины души.
Впрочем, выбора большого не было. Всё, что мне оставалось, так это сидеть и созерцать горящий огонь в камине, заодно поторапливая внутреннюю регенерацию. Пока получалось не очень. Пулевые ранения, конечно, уже давно превратились в слабо зудящие шрамы, а вот небольшая царапина, оставленная то ли ножом, то ли когтем оборотня, противно ныла и никак не хотела заживать.
Французу, кстати, вообще не помешало бы посетить медицинский стационар. Его, в отличие от меня, повредили гораздо сильнее, и зелья Моси почему-то практически не помогали. Он даже дом осматривать не стал. Как упал в кресло возле камина, так и сидел в нём, глядя в потолок бессмысленным взглядом.
Как на мой непрофессиональный взгляд, у юноши вообще начинала подниматься температура. Очень бы хотелось ошибаться, но что-то мне подсказывает, что мы стали жертвой непонятного яда. Кто его знает, чем это чудовище питалось на досуге? Может быть, вообще падалью какой-нибудь кормилось, а трупный яд, знаете ли, это весьма противная штука.
Эдик на мою просьбу о враче вроде и отреагировал, но как-то недостаточно уверенно. Он вообще очень торопился вернуться в аэропорт и явно не желал со мной разговаривать. Наорать, наверное, хотел. Лучше бы и впрямь наорал. Молчание и неизвестность входят в десятку