Мы, народ… (сборник). Андрей Столяров

      На новом месте ее больше всего поразило убожество. Нет, конечно, она не ждала, что в тундре будет чистенький, симпатичный, ухоженный городской пейзаж, условия все же не те: зима долгих пять месяцев, а остальное время – слякоть, затяжные дожди; но почему все такое покосившееся, потрескавшееся, гнилое, почему обшарпанное, замусоренное, поцарапанное, по колено в грязи? Асфальт, предположим, не положить, но почему вместо улицы, вместо проезжей части – гиблая топь, почему тут же, на тротуаре, грудой – картофельные очистки, и почему рядом с домом преет жуткая свалка – кучи слежавшегося тряпья, остатки мебели, россыпи ржавых консервных банок? Мать говорила: как при советской власти. Советской власти Вета не помнила, но если было такое, значит правильно, что ее больше нет. С другой стороны, причем тут советская власть? Когда пять лет назад образовался российско-германский консорциум, то немцы прежде всего выстроили в поселке тридцать двухэтажных коттеджей. Предполагалось, что там будет жить русский технический персонал. В таком коттедже они и получили квартиру. Еще сейчас угадывались вокруг прутья оград, бывшие цветники, плиточные останки дорожек. Где это все? Впрочем, понятно. Достаточно было глянуть на окна в многослойной затвердевшей пыли. Окна хотя бы вымыть могли? Действительно – что за народ…

      А народ здесь обитал по большей части такой. В первую же ночь, еще только расположились, понеслись из соседнего дома дикие крики. Убивают!.. На помощь!.. Люди, вы где?! Отец рвался туда бежать, мать не пускала. Соседи с нижнего этажа объяснили потом, что это обычное дело. Чурила – имя, фамилия, кличка? – дерется с женой. Он когда пьяный – чумной… Так ведь – убьет?.. Когда-нибудь, конечно, убьет…

      – Что вы хотите, – в сердцах говорил отец. – Семьдесят лет нас приучали, что все вокруг не твое – общенародное, государственное, ничье. Вот – результат…

      Особенно был заметен контраст с Немецким кварталом. Там, на Кукуе (откуда это имя взялось?), за высокой оградой, поверх которой вилась колючая проволочная спираль, текла, отгородившись от русского похмельного бреда, другая жизнь: и дорожки там были закатаны в асфальтовую шершавую твердь, и благоухало на клумбах множество необыкновенных цветов, и журчали фонтанчики, и зеленела ухоженная трава. А дома, те же коттеджи, один к одному, были такие чистенькие, нарядные, словно их мыли с мылом, со щеточками каждый день. Ну вот как эти кукуйцы, капуста, тухлая колбаса, сумели устроиться?!

      Что же касается лагеря, то все действительно оказалось не страшно. И не лагерь то вовсе был, а такой же поселок, только выстроенный в некотором отдалении. Ну конечно, четыре вышки с охранниками стоят по углам, но ворота