«Морская волшебница», или Бороздящий Океаны. Джеймс Купер
о науках. В этой красивой книжице, верно, заключены советы, как заплетать косички?
Говоря это, моряк без церемонии взял книгу из рук француза.
– Нет, сударь, она учит затрагивать сердце человеческое, – торжественно произнес слуга. – Это Сид, сударь! Если вы хотите познакомиться с истинной поэзией, читайте эту книгу, господин моряк.
– А, вижу: это книга законов, где каждый может высказывать свои бредни. Возвращаю ее вам обратно и в придачу ваши восторженные чувства. Однако, как ни умен ее автор, думаю, не все, что содержится в этой книге, принадлежит его перу.
– Не он? Что вы, сэр, он может написать шесть раз больше, если это потребуется для Франция! Que l’envie de ces Anglais se decouvre quand on parle des beaux genies de la France[26]!
– Скажу только, что если все в этой книге написано этим джентльменом и все так прекрасно, как вы утверждаете, то бесхитростный морской скиталец считает, что зря он не напечатал всего им написанного.
– Отпечатаны! – повторил с изумлением француз, невольным движением раскрывая книгу. – Ах, это, без сомнения, одно из писем мамзель Алида!
– Будьте вперед осторожнее, – перебил его моряк, – Что касается вашего «Сида», то мне эта книжка без нужды: в ней нет ни сведений о координатах расположения мелей, ни описаний берегов.
– Сэр, она есть учить добродетель, гибельность страстей, благороднейший порывы душа. Да, сэр, она учить всему, что пожелает мосье. Вся Франция читать ее, в городе и в деревня. Если бы его величество великий Людовик не есть плохо рассудительный и не изгонять гугенотов из своего королевства, я бы сам поехать Париж слушать «Сид».
– Счастливого пути, мосье Косичка. Быть может, наши дороги пересекутся, а до той поры я прощаюсь с вами. Быть может, настанет день – мы будем с вами беседовать, а под нами будут перекатываться волны. Ну, желаю удачи!
– Адье, мосье, – поклонился Франсуа с вежливостью, которая никогда его не покидала. – Если вы говорить о встрече на море, то мы никогда не встретимся. Monsieur le Marin n’aime pas a entendre parler de la gloire de la France! II voudrais bien savoir lire se Shak-a-spear, pour voir combien l’immortel Corneille lui est superieur. Ma fois, oui; Monsieur Pierre Corneille est vraiment un homme illustre[27]!
С этими словами самодовольный камердинер продолжал свой путь к утесу, так как моряк оставил его и углубился в чащу. Гордый отпором, который он дал развязному незнакомцу, и еще более гордясь за поэта, прославившего Францию задолго до того, как он, Франсуа, покинул Европу, а также тем, что он поддержал честь далекой и любимой родины, верный слуга, любовно прижимая локтем томик Корнеля, поспешил к своей хозяйке.
Расположение острова Статен и окрестных бухт хорошо известно жителям Манхэттена. Однако для тех, кто живет вдали от места последующих событий, будет небезынтересным ознакомиться с их описанием.
Как уже говорилось, основное сообщение между Раритонским и Йоркским заливами проходило через Нарроус, пролив, разделяющий острова Статен и Лонг-Айленд. В устье пролива, над островом Статен, вздымается
Как завистливы эти англичане, когда заговариваешь о гениях Франции! (
Господин моряк не любит слушать разговора о славе Франции. Я хотел бы прочесть этого Шака-спи-ра, чтобы убедиться в том, насколько бессмертный Корнель выше его. Да, да, сударь, Пьер Корнель очень прославленный человек! (