Уральское эхо. Николай Свечин
их позовут, толкались в коридоре у всех на виду, потому и прозывались коридорными. Нарушений конспирации тут не было: подобную публику и так через день тягали в полицию для внушений и расспросов. Находящиеся на свободе мелкие уголовники всегда считались подозреваемыми по текущим делам, сыщики трясли их с утра до вечера…
Два-три десятка серьезных осведомителей, золотой фонд ПСП, работали иначе. С ними на явках встречались только чиновники сыскной или даже помощник Филиппова коллежский асессор Маршалк. А двух-трех человек принимал сам Владимир Гаврилович. Им задачи ставились другие: не подслушать разговор фартовых за биллиардом, а разузнать, куда спрятались бывшие лбовцы.
Алексей Николаевич пошел своим путем. Первым делом он назначил встречу Сорокоуму – столичному «ивану иванычу», вождю преступного мира Петербурга Ларьке Шишку, или Рудайтису, в миру капиталисту Вырапаеву[17].
Они позавтракали в ресторане «Бугорки» на Мясной улице, подальше от любопытных глаз. За соседним столиком пристроились трое парней, каждый из которых был ростом с циркового борца Кащеева[18]. Еще один дежурил на улице, и карман у него сильно оттопыривал револьвер.
– Кого-то опасаешься? – кивнул на охранников сыщик.
– На всякий случай, – пояснил «иван иваныч». – Говори, зачем побеспокоил. Мне в Италию ехать надо, а тут ты…
– Пропал без вести надзиратель сыскной полиции Изралов.
– Ну и что? Я-то тут при чем?
Вырапаев-Рудайтис смотрел на Лыкова холодными волчьими глазами, в которых не было ничего человеческого. Алексей Николаевич понял, что разговор не задастся. Но следовало попытаться.
– Когда мы с тобой договаривались, ты сказал: везде должен быть порядок, и в фартовом мире тоже. Помнишь?
– Помню.
Статский советник начал горячиться:
– Убийство сыскного надзирателя, по-твоему, порядок?
– Трупа ведь нет? Нет. Почему вы решили, что тут убийство?
– Илларион Саввич, давай говорить серьезно. Что, Изралова держат где-то в подвале на цепи? И вскоре отпустят?
– Понятия не имею.
– Полно врать!
Лыков хватил кулаком по столу. Рослые ребята сразу вскочили и кинулись к ним, но «иван иваныч» жестом вернул их на место.
Собеседники помолчали, опрокинули по рюмке бенедиктина, и Рудайтис спросил:
– Алексей Николаич, какого лешего ты ведешь себя со мной как с капорником?[19] Который получает трешницу за доносы. Ничего не перепутал?
– Извини.
– Так-то лучше. Начнем с начала. Пропал сыскной надзиратель. Возможно, ты прав, его убили и где-то закопали. Что ты хочешь от меня?
Лыков потер вспотевшие вдруг ладони и заговорил спокойно:
– Знаешь, как я тебя называю в разговорах с Азвестопуло? Профессор Мориарти. Читал Конан-Дойла?
Бандит с усмешкой кивнул.
– Так вот, если ты Мориарти Петербурга, то обязан знать все, что
См. книгу «Паутина».
Рост Григория Кащеева составлял 2 метра 18 сантиметров.