Трактир «Ямайка». Моя кузина Рейчел. Козел отпущения. Дафна дю Морье
мыслями о человеке, которого она потеряла, с трудом вернулась к реальности. Она забыла о дяде почти на десять часов. И тут же бедняжка вспомнила весь ужас минувшей недели и тайну, которую она узнала. Мэри подумала о бесконечных бессонных ночах, о долгих днях, проведенных в одиночестве, и перед ней снова возникли остановившиеся, налитые кровью глаза Джосса, его пьяная улыбка, его цепкие руки.
– Мистер Дейви, – прошептала она, – вы когда-нибудь слышали о мародерах, которые грабят разбившиеся суда?
Мэри никогда прежде не произносила этого слова не только вслух, но даже мысленно, и теперь, когда она услышала его из собственных уст, оно прозвучало пугающе и отвратительно, как богохульство. В экипаже было темно, и девушка не могла видеть, какое это произвело впечатление на ее спутника, но она услышала, как тот сглотнул. Его глаза были скрыты от нее полями черной шляпы, и она видела только смутные очертания его профиля: острый подбородок и выступающий нос.
– Много лет назад, когда я была еще совсем ребенком, мне доводилось слышать, как об этом рассказывал сосед, – произнесла она, – а потом, позже, когда я была уже достаточно большая, чтобы понимать, что к чему, ходили слухи о таких вещах – обрывки сплетен, которые тут же старались пресечь. Кое-кто из тех, кто возвращался с северного побережья, рассказывали жуткие истории, но их заставляли замолчать: старики такие разговоры не поддерживали, это было оскорблением приличий. Я не верила ни одной из этих историй; я спросила мать, и она сказала мне, что это ужасные выдумки злых людей: ничего подобного нет и быть не может. Она ошибалась. Теперь я знаю, что она ошибалась, мистер Дейви. Мой дядя – один из них; он сам мне это сказал.
Ее спутник по-прежнему ничего не отвечал; он сидел неподвижно, как изваяние, и Мэри снова заговорила, все так же шепотом:
– Они все замешаны в этом, все до единого, от побережья до берегов Теймара, все те, кого я видела в ту первую субботу в баре. Цыгане, браконьеры, матросы, разносчик с гнилыми зубами. Они убивали женщин и детей своими руками; они держали их под водой; они били их обломками скал и камнями. Повозки, которые ночами путешествуют по дорогам, – это повозки смерти, и развозят они не просто контрабанду: бочонки с бренди или тюки с табаком, – а весь груз затонувших судов, за который заплачено кровью, вещи убитых людей. Вот почему моего дядю боятся и ненавидят робкие местные фермеры, и вот почему все двери заперты для него, и вот почему кареты проезжают мимо его дома в тучах пыли. Все подозревают его, но никто не может доказать. Моя тетя живет в смертном ужасе перед разоблачением, но дяде достаточно просто напиться в присутствии незнакомца, и его секрет станет известен всему свету. Вот, мистер Дейви, теперь вы знаете правду о трактире «Ямайка».
Едва дыша, Мэри прислонилась к стенке экипажа, кусая губы и ломая руки от волнения, с которым не могла совладать, обессиленная вырвавшимся у нее потоком признаний; из темных закоулков ее сознания беспощадно пробивался к свету некий