Трактир «Ямайка». Моя кузина Рейчел. Козел отпущения. Дафна дю Морье
ветер сам зажег ее и нес вперед, – живое пламя, которое невозможно задуть.
И вдруг Мэри поняла причину бездействия бандитов, и маленький белый глазок, который сперва показался ей утешителем и другом, отважно мерцающим в бурной ночи, стал символом ужаса.
Эта звезда была ложным маяком, зажженным дядей и его товарищами. Теперь сверкающая точка стала злом, и ее заигрывание с ветром превратилось в насмешку. Мэри показалось, что огонек разгорался все яростней, утес утопал в его лучах, и цвет их был уже не белый, а грязно-желтый, как ржавчина. Кто-то следил за огнем, чтобы тот не погас. Мэри видела, как рядом прошла темная фигура, на миг заслонив его, а потом он снова засверкал. Фигура на серой поверхности утеса превратилась в пятно, быстро двигающееся по направлению к берегу. Кто-то спускался по склону, направляясь к товарищам. Этот человек действовал торопливо, как будто время поджимало, и он не пытался соблюдать тишину, потому что земля и камни осыпались у него из-под ног и падали на берег. Этот звук всполошил людей внизу, и в первый раз за все время, что Мэри наблюдала за ними, они отвлеклись от наблюдения за приливом и повернули головы. Мэри увидела, как спускавшийся поднес ладони ко рту и что-то крикнул, но ветер отнес его слова, и она их не услышала. Однако эти слова долетели до горстки людей, ждущих на берегу, и те тут же возбужденно задвигались, некоторые даже полезли вверх, ему навстречу. Однако он снова что-то крикнул и указал на море. Тогда все побежали вниз, к бурунам; их скрытность и молчаливость исчезли, галька зашуршала под их тяжелой поступью, голоса перекрывали друг друга и грохот моря. Затем один из бандитов – это был дядя, Мэри узнала его размашистую подпрыгивающую походку и массивные плечи – поднял руку, призывая к молчанию. Теперь все ждали, и волны окатывали их ноги; бандиты вытянулись в линию, как вороны, и их черные силуэты четко вырисовывались на фоне белого берега. Мэри смотрела туда же, куда и они; вот сквозь туман и темноту пробилась еще одна светящаяся точка, привлеченная первой. Этот новый огонек не танцевал и не раскачивался, как тот, на скале; он то опускался вниз и скрывался из виду, как путник, согнувшийся под тяжелой ношей, то вновь поднимался, устремляясь высоко в небо, как рука, протянутая в ночь в последней отчаянной попытке пробиться сквозь непроницаемую стену тумана. Новый огонек приближался к первому, словно один притягивал другой. Скоро они встретятся и станут двумя белыми глазами, мерцающими в темноте. А бандиты по-прежнему неподвижно стояли на узкой прибрежной полосе: они ждали, когда огни приблизятся друг к другу.
Второй огонек опять нырнул; и теперь Мэри смогла увидеть неясные очертания корпуса корабля; черные рангоуты раскинулись над ним, как пальцы, а покрытые белой пеной морские волны разбивались внизу, и шипели, и отступали. Огонек на мачте все приближался и приближался к маяку на утесе, зачарованный и влекомый им, как мотылек, летящий на свечу.
Мэри не выдержала. Она с трудом поднялась на ноги и побежала вниз по берегу, крича и плача,