Пьяное счастье. Михаил Берман
с которым всегда что-то случается.
– Ты прав. В нашей семье все ненормальные.
– И очень хорошо.
Лиза смотрит на меня и улыбается. В ее улыбке я читаю симпатию к себе, то, что я ей дорог.
Если бы еще она любила меня.
– Лиза, скажи мне, что я тебе дорог.
– Ты мой дорогой, – говорит Лиза с нежностью.
Как приятно слышать ее слова. Я забываю про дождь, и меня уносит далеко, далеко – туда, где солнце, где тепло, в общем – туда, где люди давно уже забыли про зонтики и плащи.
– Помнишь, – говорит Лиза, – в рассказе про карлика все смотрели на звездопад. Они не разговаривали – каждый думал о своем.
– Звездопад их завораживал.
– Как жаль, что дождь не звездопад, а звездопад не дождь. И что вместо капель с неба не падают звезды, – сказала Лиза.
– Смотришь на падающую звезду, загадываешь желание, и оно не выполняется.
– Люди верят и достаточно.
– Нет, не верят, – сказал я, – В любом случае, сейчас дождь, а не звездопад. Вот, послушай. Дождь пошел сильнее, как бы поддерживая меня. Затем дождь превратился в настоящий ливень. Он барабанил крупными каплями в стекло.
Капли превращались в маленькие лужицы, на миг застывшие на вертикальной плоскости. Потом лужица растекалась торопливо бегущими вниз ручейками.
– Капли похожи на больших злых жуков исполненных решительностью, – сказал я.
Но Лиза никак не среагировала на мои слова.
– Лиза, что сегодня с тобой творится?
Мне показалось, что лицо Лизы вот-вот сведет судорога.
– Зачем он идет? Зачем вообще идут дожди? Как я их ненавижу!
– Успокойся. Он пройдет.
– Пройдет?
– Конечно, он кончится, и будет ярко светить солнце.
Пешеходы превратятся из непонятных существ с зонтиками в пешеходов, которых будут обдавать водой проезжие машины. Пешеходы будут, конечно же, чертыхаться и грозить кулаками водителям.
Лиза улыбнулась, но искусственно. Так улыбаются только из вежливости. Что делать, если я не умею успокаивать ее.
– Мне одиноко, – сказала она как будто самой себе.
– Даже со мной? – спросил я тихо.
– Даже с тобой, – еще тише ответила она.
– Ты врешь, – совсем тихо сказал я, и дождь прекратился.
История, рассказанная ветром
Пустой уснувший город. На улице только я и ветер.
– Только я и ветер! – крикнул я.
– Да, только ты и ветер, – вторил мне ветер.
Разговаривающий ветер… Кто бы мог подумать. Может, он еще и думает, и мыслит.
– Может, ты еще и думаешь? – обратился я к ветру как будто он и в самом деле подобен нам, людям.
Насколько же я иногда нелеп. Но ветер ответил:
– Не только. Я еще и неплохой наблюдатель.
– И что же ты наблюдаешь?
– Много того, что ты и представить себе не можешь.
Например, вчера я видел съевшую саму себя собаку.
– Как это?
– Тяжело объяснить. Ты бы даже этого не заметил. А если бы заметил, то не понял бы. Я многое вижу.
– Тогда, где твои глаза?
– Наличие глаз ни о чем не говорит. Глаза – это глупость. Глаза делают из человека слепого, впрочем, как и уши делают из человека глухого, а язык немого.
– Но я же тебя слышу. Как такое возможно вообще?
– Потому что я оглушил тебя, и ты наконец-то стал слышать. Ведь то, что ты видишь и слышишь, не имеет никакого значения. Конечно, я имею в виду истинное значение. Органы чувств отвлекают человека от реальной, настоящей действительности.
Самое жуткое, что это происходит всю жизнь. Лишь немногие кто в той или иной степени глохнет или слепнет, начинают постигать истинную реальность.
– Это безумие. То, что ты говоришь, это безумие. Или ты имеешь в виду то, что когда люди ничего не видят и не слышат, они живут в мире иллюзий, каких-то галлюцинаций, которые ты зовешь настоящей истинной действительностью?
– Нет, безумие это совсем другое. Пример безумия то, что я видел вчера – голодная собака съела саму себя.
– Разве это возможно?
– Возможно. Она, отчаявшись найти еду, сошла с ума от голода и съела саму себя. Я видел этот процесс поедания собакой самой себя. Тебе бы, как и обычному человеку, показалось бы, что она просто умирала. Но она ела саму себя.
– Интересно, конечно.
– Да не интересно, а обычно. Просто я воспринимаю все как есть. У меня нет ни глаз, превращающих людей в слепых, ни ушей – в глухих, ни языка – в немых, ни ума – в глупых. Я – ветер.
Пьяное счастье
Лунат был несчастен, потому что очень сильно любил девушку по имени Фиалка. Она не только не отвечала