Зов философии Вселенной. На лугу бескрайнем. Дмитрий Луг
масс —
Без вероломства и без выкрутас,
Без выпендрёжа и без всяких россказнь,
С достоинством судьбы играя в шанс.
И пыл мой нетомим и непокорен,
Неисточим в размолве хлёстких чувств —
Шизой своею, как удав, доволен,
И тех не приструнить дикарских буйств,
Где, умножаясь вширь, на части рвусь —
В безумствах болен и наотмашь волен,
И от недуга больше не лечусь.
О, как я прусь, безудержно лучусь —
Всех враз люблю и каждого из вас!
За семьи ваши с душами молюсь,
И чтобы раж тот вовсе не угас,
Пускай меня ломает расколбас —
Поверьте, от неистовства тащусь,
И это – не в напряг, и не маразм.
Как в первый класс с цветочками иду,
С портфелем и улыбкой лучезарной —
И помню двор, забор и лебеду,
И блинную напротив кофе-чайной,
И школу, что дистанцией начальной
Привычным мимоходом обойду —
Удачей ли, нароком иль случайно.
Но я так прусь и вольностью дышу,
И не хватает лёгким в груди места…
Экскьюзми лживого не попрошу —
Не жмёт ничуть, хотя чуток и тесно —
Не из того слеплён, пожалуй, теста,
И если нужно, сам лапшу скрошу
Для варева кайфового протеста.
Любовь, разлука, ненависть, печаль —
То искушение людишек взрослых.
Не надо ставить всем на лбах печать
И выражений корчить глупо-злостных,
И мусор выметать с щелей подмостных,
Да бросьте пафосно права качать —
С себя начните. Всё предельно просто.
И отслюнявьте лакомый кусок
Тому, кто рядом в трёпанной одежде
Вам удосужил под ноги плевок —
Ведь столько вы уже, увы, не съешьте —
Будьте добры, отдайте хлеб невежде,
И он, как самый преданный щенок,
Подарит ласку в трепетной надежде.
И пусть я прусь, балдею и стремлюсь,
Но так же всем желаю вдохновенья —
Парить над миром, гнать сухую грусть
Ошибок прошлых лет без сожаленья
И побеждать узлов хитросплетенья,
В которых иногда не слышен пульс,
Что сильно бьётся после слов прощенья.
Ночами со мной у окна говорящая
Пространственно-чуткая и необъятная,
Заботой обвившая, телом приятная,
Ну ты прямо вся из себя… настоящая,
Вселенная – прима, летами искрящая.
Где зорь полудымчатых стелятся скатерти,
В обитель твою обнажаются паперти,
А дальше – бездомная пропасть небесная
Таит невесомость и с нею – неведомость.
И кажется, там птеродактили спрятались
Да крыльями мощными перемежают высь,
И рыси пятнистые в ней заигралися,
А я их гоняю и им угрожаю – брысь.
Но ты всё такая ж таинственно-бурная,
Подсолнечно-лунная –