Время и боги. Дочь короля Эльфландии. Лорд Дансейни
с юга, от Баббулкунда, налетел ветер, и песок со свистом поднялся и стал ходить огромными волнами. С яростным воем ветер закручивал в смерчи сотни песчаных барханов; высокие, словно башни, они стремились вверх и затем рушились, и слышались звуки гибели. Скоро ветер вдруг стих, вой его смолк, ужас покинул зыбкие пески, и воздух стал прохладнее; ужасная духота и мрачные предчувствия рассеялись, и верблюдам полегчало. И арабы сказали, что буря произошла, как то положено Богом с давних времен.
Солнце село, наступали сумерки, мы приближались к слиянию Унраны и Плегатаниз, но в темноте не могли различить Баббулкунда. Мы поспешили вперед, стремясь попасть в город до ночи, и подошли к самому слиянию Реки Преданий с Водами Легенд, но все же не увидели Баббулкунда. Вокруг были только песок и скалы однообразной пустыни, лишь на юге стеной стояли джунгли с тянущимися к небу орхидеями. И мы поняли, что пришли слишком поздно – злой рок восторжествовал. А над рекой на песке бесплодной пустыни сидел человек в лохмотьях и горько рыдал, закрыв лицо руками.
Так, на две тысячи тридцать втором году своего существования, на шесть тысяч пятнадцатом от Сотворения мира, пал Баббулкунд, Город Чудес, который ненавидевшие его называли городом Пса; пал за неправедное поклонение идолам, пал, и не осталось от него ни камня; но ежечасно те, кто видел его красоту, оплакивают его – и в Аравии, и в Инде, и в джунглях, и в пустыне; и, несмотря на Божий гнев, вспоминают его с неизменной любовью, и воспевают и посейчас.
Родня эльфийского народа
Глава 1
Дул Северный Ветер; алые и золотые, последние дни осени трепетали в воздухе, улетая прочь. Над болотами, холодный и торжественный, вставал вечер. Все стихло.
Последний голубь возвратился к гнезду в кронах деревьев, что росли в отдалении на сухой земле; их призрачные силуэты в неясной дымке уже исполнились некоей тайны.
И вновь все стихло.
Свет угасал, сгущались сумерки, тайна неслышно подкрадывалась со всех сторон.
Тогда, пронзительно крича, прилетели и снизились зеленые ржанки. И снова все стихло – только одна ржанка вспорхнула и пролетела еще немного, оглашая пустоши жалобным кличем. Все замерло, все смолкло в ожидании первой звезды. И вот пролетели утки и свиязи, стая за стаей, и свет дня погас в небе – осталась только алая полоса. На ее фоне показался косяк гусей – огромным темным пятном; крылья птиц поднимали над болотами ветер. Гуси тоже опустились в камыши.
Тогда появились звезды и засияли в тишине, и безмолвие воцарилось в необозримых пространствах ночи.
Вдруг зазвонили, призывая к вечерне, колокола собора, что стоял у болот.
Восемь веков назад у самого края болот люди возвели огромный собор – впрочем, может быть, с тех пор прошло только семь веков или все девять – Диким Тварям не было до того дела.
Люди собрались на вечернюю молитву, зажглись свечи, алые и зеленые отблески света за окнами отразились в воде, и над болотами