Взметайся, разум мой, в небесны дали. Геннадий Владимирович Тараненко
нет тебя,
Мы обитаем в разных ипостасях.
Подопытная крыса
Что может быть прекрасней солнца?
Что может быть прекрасней неба?
И ангел, вдруг влетев в оконце,
Тебе шепнёт, что всё – плацебо.
Плацебо – небо вместе с солнцем.
Плацебо – море и дельфины.
Плацебо даже дом с колодцем
И тот растущий куст рябины.
Плацебо – город и машины,
Тот мужичок возле подъезда.
А съеденный кусок свинины –
Лишь часть эпического квеста.
На самом деле – ты в нирване,
Как часть глобального каприза.
Лежишь недвижимо в метане,
Как та подопытная крыса.
Чернота, подкравшись незаметно…
Чернота, подкравшись незаметно
И поначалу всех вокруг пленя,
Заявляла так авторитетно:
«Нет ничего вокруг белей меня».
А толпа как мантры принимала
Водопады правильных, по сути, слов
И с прилавка всё за миг сметала,
Смерть как радуя искусных продавцов.
Мясники в пылу рубили мясо,
Отгоняя рой вопросов: «Для чего?»
Вся забрызганная кровью ряса
Не смущала абсолютно никого.
Но лишь скрипнули у рая ворота,
Спесь с плутовки разом вся сошла.
Как не пыжилась простая Чернота,
Стать белее так и не смогла.
В чём тебе не повезло?
В чём тебе не повезло?
В том, что ты не стал собою?
В том, что всем смертям назло
Был отвергнут тишиною?
И геройский твой портрет
Не повесят в зале славы,
А бездарный жалкий бред –
Шум лишь ветра для державы?
Ты сливаешься с толпой,
Становясь единой массой.
И бесформенной средой –
Той, что трётся возле кассы.
Ты звезду свою давно
Променял на бублик с дыркой.
Опустился с ним на дно,
Со стандартной блеклой биркой.
Не смирясь с такой судьбой,
Ты лежишь в морском отеле.
Страстно споря сам с собой:
Кто ты есть на самом деле?
Всё пройдёт
Всё пройдёт, пройдёт, поверь, и это,
Пылью серою покроются листы.
Уезжаем пьяные с банкета,
Водки перебрав с тобой до тошноты.
А её сегодня было много.
Чёрт нас дёрнул не нажать на тормоза.
Мы теперь несёмся по дороге,
«Русскою» себе сполна залив глаза.
Потеряв, где лево, а где право,
Больно стукаясь о косяки дверей,
Мы кричим тому на сцене: «Браво!»,
Кто играет самолюбием людей.
А с утра, открыв глаза от света
И с похмельем встретившись лицом к лицу,
Мы пытаемся найти в себе ответы:
«Что теперь сказать Всевышнему-отцу?»
Осень,