Побег из ада. Исповедь паникера. Игорь Светин
не из легких, но и выбор невелик. Он перед нами на этом столе.
Мне судьба подарила самую прекрасную женщину на Земле, а я даже не могу пригласить ее в театр, на романтический ужин или в путешествие. Насколько у нее осталось терпения быть для меня сопровождающей и сиделкой. А если не много?
Надо, наконец, окончательно разобраться, как мой клубок-колобок докатился до сегодняшнего дня и что мне с ним делать.
Я надеюсь, что ты, моя старая подруга, поможешь мне. И станешь для меня сегодня самым умным, добрым и внимательным психотерапевтом. И, пожалуй, единственным, кто сможет дослушать меня до конца.
Глава 2.3. Керосин, пушка и три рубля
Как ни странно, но моя жизнь шла к этому поединку с самого своего начала, даже, скорее, до ее начала. Потому что своему рождению я был обязан смерти, которая стоит там, напротив, за барьером нашей сегодняшней дуэли, считая меня своим должником.
Она забрала мою сестру за десять месяцев до того дня, когда я появился на свет.
В тот злополучный день, 2 ноября 1959 года, мама была в институте на сессии в Минске, а отец после работы вез своей любимой дочке большую белую куклу, о которой она мечтала. Бабушкин дом стоял на перекрестке без какой-либо ограды, и, когда моя сестра побежала за мячом, улетевшим на дорогу, из-за угла выскочил грузовик и краем борта ударил ее прямо в висок. Ей было четыре с половиной года. Как оказалось потом, водитель тоже спешил к своей дочке. Мой отец опоздал на полчаса. А сестру так и похоронили с этой куклой. Какая-то вселенская трагедия сделала в одно мгновение несчастными многих людей. А мне этот трагический случай подарил жизнь, однако я очень рано начал осознавать, что являюсь в ней незваным гостем.
Ученые говорят, что человек начинает помнить свою жизнь, начиная с трех лет. Видимо, правильно распорядилась природа, если выбрала такой срок. Ведь до этого времени мы совершенно беспомощны, уязвимы и не чувствуем даже инстинкта самосохранения. Мы держимся за мамину юбку, зная, что только она может уберечь нас от всех ужасов этого огромного мира. Когда нам хорошо и этот мир исполняет наши желания, мы смеемся. Когда нет, становится плохо, что бывает значительно чаще, и мы начинаем кричать. Какой был бы ужас, если бы мы все это помнили.
Первое воспоминание об этом мире напоминало о боли и страхе. Это случилось, когда мне было четыре с половиной года, как и моей погибшей сестре. Видимо, судьба отмерила нам с ней один и тот же срок, чтобы отправить к Богу наши невинные души.
В тот майский день мы пришли с мамой к ее подруге перебирать картошку. Мне объяснили: если у перезимовавшей картофелины убрать выросшие за зиму хвостики, а потом посадить в землю, то по осени она может превратиться во много картошин. У нас в Белоруссии это была основная еда, и взрослые относились к этому процессу очень серьезно, поэтому я могу понять мою маму: она не заметила, как я вышел на улицу.
Я огляделся по сторонам и увидел напротив керосиновую лавку.
Мы часто ходили туда с родителями для того, чтобы заправить наш