Казачья вдова. Сергей Домашев
люлькой старая пружина
Скрипит певуче на крюке:
«Скрип-рып, идёт к мальчишке
нега,
Скрип-рып, и ты сама поспи…»
И вот вдова уже в степи,
Дорогу видит.
И телега
По ней в пыли, как челн плывёт.
А на телеге едет тот,
Кто неизменно снился ей
Полторы тысячи ночей.
Она к нему простёрла руки,
Зовет…
Но жаль, что эти звуки
Лишь отпугнули зыбкий сон.
А впрочем, нет…
Сосульки звон,
Пожалуй, был тому виною…
Чу! За стеной какой-то хруст!..
Вдова – к окну. Но двор уж пуст.
Вздохнула:
«Что это со мною?
Который раз себе дивлюсь:
То без причины сердце ноет,
То с трахом вдруг так и омоет!
Трусливой, что ли, становлюсь?
Нет, нам такое не пристало…
Ах, я ж письмо не дописала…»
Она присела у стола,
Листок разглаженный взяла,
Перо нетвёрдо опустила
В густые бурые чернила,
\Их выжимали в дни войны
Из свежих ягод бузины.\
О, письма-письма.
Письма вдовьи!..
Кто хоть одно из них прочел,
Тот всем бы благам предпочел
Прочесть их все.
Не ради нови
Молвой не вспаханных полей,
Не ради пламенных речей
О долге и пролитой крови,
А лишь за тем, чтоб осознать –
Как это можно ждать и ждать,
Тех, кто невесть в какой
сторонке
Прошел последнюю версту,
Над кем перекрестил черту
Листок солдатской похоронки?..
Вдова задумалась.
Как вдруг
Дверной скобы негромкий стук
Спугнул привычных дум ватагу.
И тут как будто ветерок
Прошел по коже.
И перо
Упало, пачкая бумагу.
Не все мы родились в рубахе.
Испугов смутные рои
Знакомы нам
Но вдовьи страхи
Имеют признаки свои.
Где ожиданье утомляет –
Надежды всплеск «а вдруг, а вдруг…»
Особый трепет добавляет
В известный заячий недуг.
Рассудок мало тут поможет.
Вот наша героиня тоже,
Забрав себе какой-то вздор,
Спешит в холодный коридор,
А ноги – будто вязнут в глине,
И сушь во рту, и в теле дрожь:
Вообразилось Антонине,
Что стук на Васин так похож!
Хоть разом вспыхнуло сомненье –
Не тут-то было!
Устремленье
Ломает рычаги весов.
К двери хозяйка подбегает:
«Кто там?..»
И тут же выдвигает
Рукою трепетной засов.
Уж так не впору расставаться
Мне с героинею своей.
Признаюсь, я немного к ней
Успел душою привязаться.
И так хотел бы, если б мог,
Её избавить от удара.
Но что же делать, я не Бог,
А лишь носитель его дара.
В