Секретный агент по морскому делу. Вадим Хитров
вас есть увеличительное стекло?
– Да, пожалуйста, – Симолин вынул из стола лупу в бронзовой оправе.
– Точно так, «Аз, Люди», – рассматривая эфес, подтвердил Плещеев.
– Дайте я посмотрю.
Симолин тоже стал разглядывать эфес.
– Надо же, вот они, очи молодые, – с некоторой досадой произнес он.
– Неудивительно, буквицы маленькие совсем.
– Это меня не оправдывает, – вздохнул Симолин.
– Скажите, на Квашнине был колет или какая-то другая защита?
– Нет, просто камзол.
– Немецкие клинки от такого удара не ломаются. Шпага была сломана либо после инцидента, либо кончик изначально подпилили, – уверенно констатировал Плещеев.
Он еще более скрупулезно стал разглядывать место слома через увеличительное стекло.
– Отломился самый кончик. Не понимаю, как такой небольшой кусочек мог стать причиной смертельной раны.
– Да, но шпага могла при этом войти глубоко.
– Шпага практически всегда ломается в месте укола вне тела. А где этот самый обломок?
– Вероятно, остался в убиенном.
– Что с телом? Кто-то осматривал его?
– Нам пока его не выдали, англичане держат где-то в мертвецкой.
– То есть полной уверенности, что острие шпаги находится в теле, у вас нет. Что говорит сам Касатонов?
– Он утверждает, что совершенно не помнит, как все произошло. Они якобы засиделись в игорном доме, карты, выпивка, вышли все вместе уже глубокой ночью. И все! С того момента память как отшибло.
– У Квашнина что-то пропало?
– Так, казалось бы, ерунда. Шпага, запонки, пряжки с туфель.
– Пряжки, они что, золотые, с камнями?
– Да нет, что вы, какие уж там самоцветы, род у него захудалый, только жалованье по чину да небольшая стипендия на прожитье от государыни.
– Странно все это, не правда ли? – рассудительным тоном задался вопросом Плещеев. – Казалось бы, пьяная поножовщина, коих случается великое множество, и для англичан, судя по количеству пивных в Лондоне, ситуация, видимо, столь обыденна, что они даже отказались от расследования, да и убитый не ясновельможный пан. Думаю, и тело англичане хранят по вашей просьбе, оно им ни к чему, закопали бы давно и дело с концом. Тем не менее вы проявляете серьезную озабоченность и настаиваете на расследовании, отсюда предполагаю, что Квашнин был не просто учеником на верфях.
– Однако, – с удивлением произнес Симолин, – в логике рассуждений вам не откажешь. Придется сознаться. Совершенно верно. Он являлся нашим агентом, правда, малоопытным.
– Неужто вы денег ему не добавляли?
– Добавлял, конечно, но на брильянтовые пряжки этого бы не хватило, уверяю вас. Правда, за день до убийства он запросил довольно крупную сумму, многозначительно пояснив, что нащупал подходы, но боится сглазить.
– Он получил указанную сумму?
– Нет, не успел. Должен был зайти утром, как раз после той злосчастной ночи.
– Он имел какое-то конкретное