Русская религиозно-философская мысль в начале ХХ века. Ирина Воронцова
«радения» с загадочными «верчениями» и прорицаниями. Посещал такие вечера и писатель В. Розанов. Выступавший на Собраниях ПРФО с речами в защиту христианства Н. Минский, собирая у себя на квартире около 30 или 40 человек литераторов и деятелей культуры (в том числе Вяч. Иванова и Н. Бердяева с женами, писателя А. Ремизова и других), по выражению В. Розанова, устраивал вечера «декадентской чепухи», предлагал пройти всем специальное испытание причащением человеческой кровью[112].
Младшим символистам (А. Блок, А. Белый, племянник Вл. Соловьева Сергей Соловьев) виделся мир, в центре которого для поклонения стояла «Богиня и Царица» – София Вл. Соловьева. После 1905 г. Д. Мережковский вновь подчеркнет, что считает русское декадентство «первой точкой нового сознания»[113]. И после 1910 г. он напишет в «Черных колодцах»: «Так называемое декадентство есть отражение в искусстве того, что происходит в жизни», «критика, глумясь над декадентством, проглядела его огромное значение»[114].
Тема необходимости «освящения культуры» пройдет красной нитью через учение, которым руководствовалось религиозное движение НРС в течение всех лет своего развития, и не раз еще прозвучит в русском зарубежье в 1920—1930-е гг. С этой темой связан основополагающий тезис «учения» – о равночестии плоти и духа.
Д. Мережковский, ПРФО (1901–1903) и проблема «плоти» и «духа»
Осенью 1901 г. 3. Гиппиус поставила перед Д. Мережковским вопрос: «Разве ты не видишь… разговоры ни к чему не ведут», ничего не меняется в отношениях «даже с Филоеофовым, который нам ближе других и больше понимает главную идею. Разве не стоял все время между нами страшный и нерешенный вопрос: а какое отношение она, эта идея, и вообще все это имеет отношение к действительности?»[115] Д. Мережковский соглашается: «Не думаешь ли ты, что нам лучше начать какое-нибудь реальное дело в эту сторону, пошире, и чтобы было в условиях жизни, чтоб были… чиновники, деньги, дамы»[116]. Д. Мережковский осознает, что и в религиозном отношении они беспомощны. «И ничего мы тут не знаем… чувствую, что чего-то очень важного мне не хватает»[117]. Не хватало системы вероучения, которая наличествует у любой мало-мальски организованной секты, не хватало единомышленников, которые могли бы развить идею реформы христианства, что-то подсказать. И Мережковские, Д. Философов, П. Перцов (издатель-редактор журнала «Новый путь», который стал выходить в 1901 г. с отчетами собраний, «наш содеятель», – писала Гиппиус[118]) хлопочут об открытии Петербургских религиозно-философских собраний. «Подлинность и святость исторической Церкви никем из нас не отрицалась, но вопрос возникал широкий и общий: включается ли мир-космос
Там же. С. 89–90.
Там же.