Панч и Джуди. Дон Нигро
крепкая, здоровая молодая женщина, идешь и вешаешься на фонарном столбе, как какая-то чертова рождественская гусыня. Это просто стыд, вот как я это называю. Где твое самоуважение, Джуди? В следующий раз пойди и найди дерево, как добропорядочная личность.
ПРИЗРАК ДЖУДИ. Иногда я пытаюсь вспомнить, всегда ли ты был таким отвратительным, или ты стал отвратительным только по прошествии времени.
ПАНЧ. Время никуда не шло. Время никогда не идет. Нет такого понятия, как время. Есть только часы. Разве вы, покойники, ничего не знаете?
ПРИЗРАК ДЖУДИ. Да. Мы ничего не знаем. Но нам не приходится так часто отливать.
ПАНЧ. Что ты здесь делаешь? Пришла доставать меня? Потому что я скажу тебе прямо сейчас: я – кукла, которая ни о чем не сожалеет. Я ужасный, потому что я всегда был ужасным, а ты хотела ужасного, поскольку женщины только мучают хороших парней, а отдаются ужасным. Так что не жди от меня крокодильих слез, ты получила именно то, за что заплатила, и разумеется, решила, что этого недостаточно, вот и повесилась на фонарном столбе. Что ж, будь мертвой, если тебе того хочется. Но что ты делаешь здесь, пугая меня до полусмерти своими чертовыми адскими стуками?
ПРИЗРАК ДЖУДИ.Я пришла, чтобы приготовить вареники.
ПАНЧ. Ты вернулась из мертвых, чтобы приготовить вареники?
ПРИЗРАК ДЖУДИ. Похоже на то, да.
ПАНЧ. Что ж, давно пора. Мне недостает твоих вареников. Готов это признать.
ПРИЗРАК ДЖУДИ. Они не для тебя.
ПАНЧ. Что?
ПРИЗРАК ДЖУДИ. Вареники не для тебя.
ПАНЧ. Не для меня? Твои вареники не для меня?
ПРИЗРАК ДЖУДИ. Да. Они для младенца.
ПАНЧ. Для младенца? Ты вернулась из мертвых, чтобы приготовить вареники для младенца?
ПРИЗРАК ДЖУДИ. Тебя это тревожит?
ПАНЧ. Нет, меня это не тревожит, разве что тот факт, что младенец мертв. Младенец – кукла. Младенец – мертвая кукла. За каким чертом мертвой кукле могут понадобиться твои долбаные вареники?
ПРИЗРАК ДЖУДИ. Это загадка?
ПАНЧ. Конечно, это загадка. А что не загадка? Моя жизнь – одна гигантская загадка, измазанная конским навозом. Почему бы тебе не вернуться к уличному столбу и не повеситься вновь? Если ты не можешь приготовить мне вареники, какая от тебя польза? Совершенно никакой.
ПРИЗРАК ДЖУДИ. Ты не испытываешь чувства вины из-за младенца, Панч?
ПАНЧ. Вины? Что есть вина? Не чувствую я никакой вины. В чем я виноват? Я невинный, как новорожденная креветка. Да, конечно, я бы огорчился, если бы размазал мозги настоящего младенца по стене, испортив эти прекрасные, со вкусом подобранные обои. А кто бы не огорчился? Что же касается тебя и твоего нелепого повешения на фонарном столбе, могу предположить, что это результат угрызений совести, которая замучила тебя, потому что ты не приготовила мне вареники.
ПРИЗРАК ДЖУДИ. Иногда я думаю, что ты – не человек.
ПАНЧ. Разумеется, я – не человек. Все мы не человеки. Я – кукла. Мы – куклы. Мы не испытываем чувства вины. Нет никакой вины. Есть