Пуговицы. Ида Мартин
чтобы совершить хороший поступок и потом спать спокойно. Или просто порадоваться, что умерли не они.
– Вообще-то приходят, чтобы выразить любовь и уважение к умершему, – в голосе Томаша прозвучало осуждение.
Я выпрямилась:
– Выражать любовь нужно живым, а мертвым она уже не нужна.
Несколько секунд мы смотрели прямо друг на друга, после чего он кивнул с таким видом, словно я сказала какую-то гадость, но это было ожидаемо и ничуть его не удивило.
– Что мне еще сделать?
– А ты любил Надю?
– Что? – Он поморщился, как будто не расслышал, но я готова поклясться, что по его лицу пробежала тень.
– Вы же общались и все такое… – Я сделала многозначительную паузу. – Что конкретно ты хотел выразить, когда пришел к ней на похороны?
– Я пришел, потому что так правильно! – Он без труда выдержал мой требовательный взгляд.
– А почему у Нади не было друзей, которые хватились бы ее?
– Я не знаю.
– Кто-нибудь из них пришел на похороны?
– Нет. Зато Павел Степаныч был.
– Трудовик? Ого! Круто. Наверное, рыдал горючими слезами?
– Почему ты такая злая, Микки? С человеком случилось несчастье, а ты только насмехаешься. Даже если Надя тебе не нравилась, сейчас это уже не имеет никакого значения. Ты жива, а она мертва. Считай, что ты победила. Только держи это в себе.
Его слова прозвучали унизительно, в глазах читался укор.
Я бросила веник на пол и вытащила флешку.
– И это ты собираешься учить меня морали?
– Что это? – Он протянул руку, но я резко убрала флешку за спину.
– Ты знаешь.
– Без понятия.
– Ваши с Надей похождения.
– Извини, Микки, я не понимаю, чего ты хочешь. – Томаш улыбнулся.
– Я хочу, чтобы ты во всем сознался! – выпалила я на одном дыхании, совершенно не подготовившись. Думала вывести его из себя, но он не поддался, только задумчиво нахмурился.
– Сознался в чем?
– В том, что это ты ее убил.
Я внимательно следила за его реакцией. Очевидно, что он напрягся, но очень старался этого не показывать, поэтому, улыбаясь, продолжал смотреть мне прямо в глаза, как это делают животные, когда решают, стоит ли им напасть или лучше отступить.
– Неожиданно. И зачем мне это?
– Откуда я знаю? Возможно, из ревности или потому, что ты маньяк.
Встряхнув головой, он неожиданно рассмеялся, как если бы вдруг сообразил, что это розыгрыш.
– Мне ничего не стоит пойти сейчас в полицию и отдать им эту флешку.
– Можешь объяснить, что на ней?
– Там запись вашего с Надей секса.
– Не может быть. Покажи!
Он снова протянул руку. Взгляд у него был медленный, но движения быстрые. Я отпрянула. Снисходительная улыбочка наконец-то стерлась с его лица. Он явно разволновался.
– Где ты это взяла и зачем она тебе?
– Пойду с ней в полицию.
Его