Скотный Двор. Джордж Оруэлл
Он не дает молока, он не откладывает яйца, он слишком слаб, чтобы тянуть лямку, влачить плуг, он не может бегать достаточно быстро, чтобы ловить бедолаг кроликов. И все же он – повелитель всех животных. Он заставляет их работать, он возвращает им тот минимум, который не даст им умереть с голоду, а остальное оставляет себе. Наш труд возделывает почву, наш навоз удобряет её, и все же ни у кого из нас нет ничего, кроме своей голой жопы. Вы, коровы, которых я вижу перед собой, как родных, сколько тысяч галлонов молока вы дали за последний год? И что случилось с тем молоком, из которого должны были вырасти ваши крепкие телятки? Каждая капля этого молока канула в глотках наших врагов. А вы, куры, сколько яиц вы снесли за последний год, и из скольких из этих яиц когда-либо вылупились цыплята? Ноль целых, ноль десятых! Все, кроме двух отправились на рынок, чтобы принести денег Джонсу и его людишкам. А ты, Кловер, где те четыре жеребёнка, которых ты родила, которые должны были быть опорой и радостью твоей благородной старости? Каждый был продан год назад, горе годичной давности – вы никогда больше не увидите ни одного из них. В обмен на ваши четыре одиночные заключения и весь ваш труд в поле, что у вас когда-либо было, кроме вашего скудного пайка и убогого стойла?
И даже тем жалким жизням, которые мы ведем поневоле, не позволено достичь их естественного жизненного срока. За себя я не ропщу, потому что я один из счастливчиков., кому уготован совсем другой удел Мне двенадцать лет, и у меня было более четырехсот детей. Такова естественная жизнь свиньи. Её естесственная судьба. Но в конце концов ни одно животное не избежит жестокого ножа. Вы, молодые свиньи, которые сидите предо мной, каждая из вас в течение года будет кричать о своей жизни на плахе. К этому ужасу мы все дпоневоле прикатимся – коровы, свиньи, куры, овцы, все. Даже лошадям и собакам уготована участь не лучше. Ты, Боксер, в тот самый день, когда твои могучие мускулы потеряют свою силу, Джонс продаст тебя живодеру, который перережет тебе глотку и сварит тебя для фоксхаундов. Что касается собак, то, когда они становятся старыми и беззубыми, Джонс привязывает им на шею кирпич и топит в ближайшем пруду.
– Разве тогда не становится предельно ясно, товарищи, что всё зло нашей жизни проистекает из тирании человеческих тварей? Только избавьтесь от Человеков, и продукт нашего труда станет нашим собственным. Стал бы! Почти за одну ночь мы могли бы стать богатыми и свободными. Что же тогда мы должны делать? Посему работайте день и ночь, телом и душой, для свержения человеческой расы! Вот мое послание вам, товарищи! Восстание! Я не знаю, когда произойдет это восстание, может быть, через неделю или через сто лет, но я знаю так же верно, как вижу эту соломинку у себя под ногами, что рано или поздно справедливость восторжествует. Устремляйте на это свой взор, концентрируйтесь на этом, товарищи, соберитесь в кулак на протяжении всего короткого остатка ваших жизней! И, прежде всего,