Яма. Борис Акунин
ров. Там прокладывали линию метрополитена.
То ли не зная этого, то ли от растерянности Аспен бежал прямо к забору, огораживавшему стройку. Я принял влево, господин вправо. Теперь убийце было не уйти.
Вот он оказался перед оградой, перелез и пропал.
Мы проделали тот же путь. Преграда была не слишком высокая, я перемахнул через нее и ухнул вниз, во тьму, не удержался на ногах, покатился по крутому склону. Я очень хорошо умею катиться мячом по наклонной поверхности, поэтому не расшибся и, достигнув дна ямы, сразу вскочил.
Свет уличных фонарей в котлован почти не проникал. Небо серело наверху длинной полосой, с двух сторон ограниченное черными краями разреза.
– Маса, он бежит в сторону Лувра! – донесся голос господина.
Я повернул голову влево.
По дну глубокой расщелины тянулись рельсы. В темноте скрипела щебенка.
Я кинулся в погоню, господин – за мной.
Глаза скоро привыкли к мраку, а ноги к бегу по шпалам. Нужно было делать скачки одной и той же длины, только и всего. Я представил себя циркулем, которым измеряют расстояния, и – раз-два, раз-два, раз-два – понесся или, как говорят русские, почесал с отменной скоростью.
Массивная фигура, топавшая впереди, понемногу становилась ближе. Медленно, но неуклонно я настигал бегемота, хотя он по-прежнему бежал очень хорошо, ровным широким аллюром стайера.
Перед самым Луврским дворцом траншея вдруг закончилась. Впереди зияла огромная дыра. Трасса уходила под землю.
Я был уже в двадцати шагах от Аспена и увидел, как, вбегая в туннель, он дергает книзу какой-то рычаг.
Раздался низкий и гулкий вой сирены.
Оказавшись под сводами подземной трубы, я остановился, потому что не видел ни зги. Пришлось доставать фонарик (он у меня всегда был с собой) и немного покачать пружину, чтоб зарядился аккумулятор.
– Вперед! – крикнул догнавший меня Эраст Петрович.
– Без вас бы не догадался, – огрызнулся я. – Секунду! Ноги переломаем.
Вот слабый луч наконец осветил блестящие рельсы, уходящие в черноту.
Мы бежали рядом и орали, потому что под землей сирена звучала оглушительно.
– Можно я выстрелю ему по ногам, как только мы его увидим? – спросил я. – Надоели эти гонки!
– Нельзя! Из т-туннеля он не сбежит! Но зачем он включил эту чертову сирену?
Это стало ясно, когда тоннель впереди вдруг раздвоился. По какому из рукавов бежать, непонятно. Если б не сирена, мы поняли бы это по звуку шагов, но их было не расслышать.
– Разделимся? – спросил я.
– Что?
– Раз-де-лим-ся? – Я показал руками.
– А если впереди будет еще развилка?
Но тут истошный вой наконец оборвался. Мы прислушались. Стук доносился из правого ответвления. Туда мы и помчались.
Шпал и рельсов здесь не было. Видимо, галерея предназначалась для служебных надобностей. Она повернула вправо и снова раздвоилась – господин угадал.