Грудинин. Михаил Поляков
концов…
– Так что, – перебил его Саша натужным мальчишеским голосом, багрово покраснев. – Это значит, что ты можешь кого хочешь, детей убивать, когда тебе вздумается?
– Ну, если бы я любил детей убивать, то был бы психом, и никогда не добился бы своего нынешнего положения, – сказал Грудинин, ладонями слегка прихлопнув по лакированной столешнице. – Опять же – естественная регуляция. Но, в принципе, да, право такое у меня есть. Помнишь разговор наш о социальном дарвинизме? Ты говорил тогда, что это чушь – и вот тебе пример из жизни, кто сильнее, то оказался и…
Он не успел договорить. Послышался звук с грохотом опрокинувшегося стула, и Саша, сбрасывая на пол бумагу и предметы, через стол кинулся на Грудинина. Но тот предвидел это движение. Быстро вскочив с кресла, он отшагнул в сторону, и когда молодой человек, упав на пол, пытался подняться, ударил его ногой в живот. Саша, кажется, не чувствуя боли, поднялся и снова кинулся к Грудинину, стараясь достать рукой до его лица, но тот, толкнув его, повалил на землю и несколько раз ударил ногой по рёбрам и лицу.
«Сильнее, сильнее надо было бить», – сжимая зубы, повторял он теперь, в автозаке, с удовольствием вспоминая эту сцену. Саша, с кровавым подтёком под глазом, искажённым гримасой боли лицом, полусогнувшись и держась руками за живот, смотрел на него.
– Ты… ещё увидишь… – выговорил он, задыхаясь.
– Что? В полицию пожалуешься? – спросил Грудинин, криво улыбаясь и также тяжело дыша. – И что ты им скажешь?
– Да что бы я ни сказал, ты ведь и там всех купишь?
– Да, куплю, а ты – нищебродом был и будешь, – резко сказал Грудинин. – А ну – вон отсюда убрался!
Саша, застёгивая дрожащими пальцами пальто пошёл из кабинета. На пороге он задержался и, обернувшись, зло и пристально, как будто запоминая его, посмотрел на Грудинина.
IX
Гроза разразилась через день. Первые её молнии засверкали на горизонте ещё следующим вечером, когда Грудинин был на работе, и в замечательном настроении занимался составлением товарного каталога. Когда он вернулся, жена встретила его на пороге бледная и взволнованная, комкая полотенце в красных, распаренных от мытья посуды руках.
– Лёша, тебе из газеты звонили, – чуть слышно, одними губами прошептала она, вопрошающе глядя на него.
– Из какой ещё газеты?
– Газета «Труд». Александр Данилкин. Свой телефон оставил.
– И что говорил?
– Попросил дать комментарий по твоему делу уголовному.
– А ты что?
– Сказала, что тебя нет.
– Ну всё правильно сделала.
Он разделся, снял ботинки и вдел ноги в домашние тапочки. Уже открывая дверь своей комнаты, чувствуя на себе взгляд жены, обернулся к ней.
– Ну что разволновалась? Это, видимо, для какой-нибудь хроники. Они составляют список происшествий, вот и позвонили.
Он так был уверен в том, что ему нечего опасаться, что и сам, даже не сделав попытку