Корабль теней. Алексей Сергеевич Гуранин
со стойки микрофон рации. – Что случилось, Тоня?
– У нас-то все хорошо, Володя, а вот у вас… – в динамике послышался какой-то шум, а затем раздался голос Григория Юрьевича, начальника военно-морской базы:
– Бекас-два, это Юркаускас. Доложите обстановку. Прием.
– Та-ак, – протянул Володя. – Приближаемся к сектору Б-114. Впереди, то есть, гм, по носу… Как бы это сказать. Туман. Шапка тумана над водой.
– Туман? – голос Юркаускаса звучал устало, удивление едва сквозило в его словах. – Не дым?
– Гарью не пахнет, – рассудительно ответил Горбунов. – Видимость в этой каше неважная. Будем наощупь двигаться, если не рассеется. Странный какой-то туман, – чуть помолчав, добавил он. – Прием.
– При такой погоде его не должно быть, да, – согласился Юркаускас. – Да и вообще в это время года.
– Я не об этом. Обычный туман не так выглядит. Просто дымка, как облако, лежащее на земле. А этот – постоянно движется, словно кто-то перемешивает его ложкой, как молоко в стакане с какао. И он не белый, а какой-то сизо-серый. Непонятного цвета. – В голосе Володи читалось легкое недоумение.
– Бекас-два, задача простая, – чуть помолчав, продолжил Юркаускас. – Обнаружить неопознанное судно, выяснить его название и принадлежность, нанести местоположение на карту. Наладить связь с экипажем по рации, мегафону или с помощью световых сигналов. В случае отсутствия контакта подняться на борт и исследовать судно. Постоянно держать радиосвязь с базой. Оружие при себе, но применять в крайнем случае. Вопросы? Прием.
– Вопросов нет. Прием, – спокойно ответил Володя; казалось, размеренный тон Юркаускаса и четко отданные им команды вселили в него уверенность.
– Я пока остаюсь на базе, буду… – связь внезапно стала ухудшаться, и голос Григория Юрьевича с трудом пробивался через помехи и шум. – В любом случае… пшшш… Антонина вызовет… шшшш…
– Три-одиннадцать, прием, прием! Помехи на основном радиоканале. Перехожу на резервную частоту. – Володя перещелкнул черный клювик верньера рации на одно деление влево. – Три-одиннадцать, прием!
Но в динамике рации слышались только похрипывания и пощелкивания, голос Юркаускаса пропал. Володя пощелкал переключателем туда-сюда, меняя частоты, но везде был все тот же монотонный шум, треск, словно и не было никакой базы с ее узлом связи, и Тоня не сидела за столом у сине-серой коробки стационарной рации. «Аист» остался в одиночестве – без голоса и без связи с внешним миром.
В этот момент катер вошел в дымку.
Мотор приглушенно клокотал. Все звуки, голоса в этом тумане звучали так, словно в уши вложили два куска пропитанной «левомеколем» ваты – так делают при отите. Видимость оказалась не такой уж и плохой – на расстоянии десятка метров еще можно было различить стальную рябь волн. Команда «Аиста» примолкла. Катер