Иерусалим. Сельма Лагерлёф
А напоследок сам уездный судья Бергер Свен Перссон. Немолод, очень богат. Женился, овдовел, снова женился – и снова овдовел.
Тут Хальвор не выдержал. Встал и двинулся через мост к хутору Ингмарссонов.
– И что? – сказал он сам себе. – Имею я право узнать, с чего бы разъездились эти таратайки?
Хальвор задумал неторопливую прогулку, но очень скоро обнаружил, что все ускоряет и ускоряет шаг. Не надо бы… глупость все это. Матушка Стина предупреждала – наберись терпения. Ладно… подойду к калитке и погляжу, что и как.
Бергер Свен Перссон и еще трое пили кофе в усадьбе. За хозяина был юный Ингмар Ингмарссон – пришел домой по случаю воскресенья. А Карин отговорилась – дела, мол, в кухне, все служанки ушли в молельный дом слушать проповедь учителя Сторма.
Скучища, конечно, смертная. Сидят, прихлебывают кофе и молчат. О чем говорить? Женихи почти не знакомы друг с другом, думают только, как бы улучить момент, проскользнуть в кухню и поговорить с Карин наедине.
И тут дверь отворилась и в гостиной появился еще один гость. Ингмар Ингмарссон тут же пошел навстречу и пригласил к столу. Повернулся к Бергеру Свену Перссону и представил вновь прибывшего.
– Тимс Хальвор Хальворссон.
Как вы и сами догадались, Тимс Хальвор не стал ждать у калитки.
Свен Перссон даже не приподнялся. Махнул слегка рукой и сказал не без насмешки:
– Приятно встретить знаменитость.
И тут – надо же! – младший Ингмар пододвинул Хальвору стул с таким грохотом, что необходимость отвечать на сомнительное приветствие отпала сама собой.
Внезапно заговорили разом все женихи. Хвалили друг друга, словно почувствовали: чтобы вывести Хальвора из игры, надо держаться заодно.
– А какой шикарный конь у судьи, – начал инспектор. – Видели?
Бергер Свен Перссон покивал – спасибо, мол, конь и в самом деле хоть куда, – и, в свою очередь, похвалил инспектора: оказывается, тот прошлой зимой завалил огромного медведя. Сын хозяина постоялого двора в Кармсунде получил свою порцию похвал, адресованных, правда, не столько ему, сколько его отцу – тот раскошелился и построил новый молельный дом. Потом инспектор и сын успешного строителя молельных домов объединились и начали восхищаться богатством и мудростью Свена Перссона. При этом проявили такое красноречие, что с каждым словом Хальвор чувствовал себя все более и более недостойным присутствовать на таком высоком собрании. Он горько жалел, что пришел.
Карин принесла кофейник со свежесваренным кофе. Увидела Хальвора и расцвела, не смогла скрыть радость. Правда, тут же взяла себя в руки: уместно ли, что Хальвор явился чуть ли не сразу после смерти мужа? Что люди подумают? Наверняка решат, что Тимс Хальвор специально уморил Элиаса, чтобы поскорее добраться до его вдовы.
Приличнее было бы подождать два-три года. Тогда соседи наверняка все забудут. Или, по крайней мере, сообразят: никаких попыток ускорить кончину ее мужа из чистого нетерпения Хальвор не предпринимал.
Куда он торопится? Знает же, что я все равно никого, кроме него, не выберу.
С