Ирисы Негева. Михаил Лидогостер
начал я. – Не знаю, что вы хотите, но никаких наручников я не надену.
– Лучше не выпендривайся, сынок.
Мощный хлопок потряс тишину. Слева от стены откололся кусок плитки.
Черт! Похоже, старик явно не в себе. Медаль что ли за мое задержание хочет получить?
– Следующая – в колено. И никаких сраных социальных выплат. Спишем на сопротивление при задержании. Верно, Эйнат?
Девушка неопределённо пожала плечами.
Значит, все же менты.
Эйнат сделала несколько шагов в мою сторону.
– Руки, – сказала она.
Я не шелохнулся.
– Держу тебя на мушке, сынок, – произнес старик. – Можешь не сомневаться.
Я попытался представить, каковы мои шансы на побег. И подумал, что лучше не рисковать. В конце концов, ничего противоправного я не совершал. Вероятно, меня с кем-то перепутали.
– Ладно, – ответил я, протягивая руки вперед. – Черт с вами.
Последний раз наручники на меня надевали все в том же две тысяча пятнадцатом. Тот год вообще был богат на события. Наверное, мир проходил через какой-то очередной виток. И меня на нем закрутило словно пылинку.
А когда буря утихла, я почувствовал, что вещи, которые казались мне необычайно важными, вдруг потеряли всякий смысл. Вот только что с этим новым пониманием делать, я совершенно не представлял.
Сколько себя помню, я всегда мечтал стать оператором. А когда это, наконец, стало возможным, «волшебный мир кино» почему-то утратил для меня всю свою привлекательность.
Я успел снять несколько рекламных роликов, придумал сценарий короткометражки, даже отправил ее на международный кинофестиваль, а потом что-то во мне сломалось. И я все бросил. В том числе и колледж.
Только с появлением Полины все начало понемногу налаживаться. Я по-прежнему не знал, что делать со своей жизнью. Но теперь хотя бы мне было с кем послушать Боба Дилана.
Приблизительно в то же время Тим съехал из Тель-Авива. Мы стали реже видеться. Но когда встречались, то напивались все так же, как и раньше. Может, даже сильнее. С той лишь разницей, что в отличие от меня, Тим никогда не терял над собой контроль. А вот со мной вечно что-нибудь приключалось.
Но однажды ночью все перевернулось с ног на голову.
После нескольких часов в баре, Тиму вдруг приспичило сесть за руль. Хотя до этого пьяным он не ездил. Бывают такие состояния, когда кажется, что сию же секунду нужно воплотить ту идею, что пришла в голову. И если такие мысли рождаются в баре, то ничего хорошего от них не жди.
Не помню, как именно все произошло. Когда я очнулся, то обнаружил себя на заднем сидении чьего-то раздолбанного «опеля».
Машина мчалась по ночному шоссе. Куда – понятия не имею. По радио звучала армейская волна. Тим сидел за рулем. Во рту дымится сигарета. Выражение лица такое, будто у него только что сыграла крупная ставка и он думает на что потратить выигрыш.
Гриша – на пассажирском сиденье. Похоже, в полной отключке.
– Что за херня? – спросил я, протирая глаза. – Куда едем?
– Все нормально, – кинул Тим через плечо. –