Удольфские тайны. Анна Радклиф
была противостоять заразе, которая вызвала тяжелое изнурение. Сент-Обер удержал врача у себя в доме. Он вспомнил те чувства и размышления, которые томили его сердце в тот день, когда он в последний раз посетил рыбачий домик вместе с женой, и у него явилось предчувствие, что эта болезнь будет иметь роковой исход. Однако он скрыл это впечатление от больной и от своей дочери, стараясь, напротив, поддерживать в ней надежду, что ее неусыпный уход не останется напрасным. На вопросы Сент-Обера доктор высказал мнение, что исход болезни зависит от многих обстоятельств, которых он не в силах предвидеть. Но, сама больная, по-видимому, твердо знала, к чему дело клонит, и это можно было прочесть по ее глазам. Она часто устремляла взор на своих встревоженных родных с выражением жалости и нежности, как будто предвидела ожидавшую их печаль; ее взгляд, казалось, говорил, что только ради них она сожалеет о жизни. На седьмой день наступил кризис. У доктора было очень озабоченное лицо; она это заметила и, воспользовавшись минутой, когда ее родные вышли из комнаты, сказала ему, что она предчувствует близкую кончину.
– Не пытайтесь обманывать меня, – промолвила она, – я знаю, что мне недолго осталось жить, я приготовилась к смерти, издавна готовилась к ней. Но раз мне недолго остается жить, то не пробуйте из ложного сострадания поддерживать надежды у членов моей семьи. Это только усилит их мучения, когда они лишатся меня. Я постараюсь собственным примером научить их покорности.
Доктор был глубоко растроган, он дал слово повиноваться больной и прямо объявил Сент-Оберу, что надежды нет. Сент-Обер при всей своей философской стойкости не мог сдержать слез, получив такое ужасное известие, но боязнь, что его горе измучит жену, заставила все-таки владеть собою в ее присутствии. Эмилия в первую минуту была ошеломлена приговором врача, но затем у нее явилась надежда, что, несмотря ни на что, мать ее может поправиться. За эту надежду она упорно цеплялась до последней минуты.
Болезнь шла своим ходом, госпожа Сент-Обер терпеливо выносила страдания. Спокойствие, с каким она ожидала смерти, черпалось ею из глубокого сознания вечного присутствия Бога и надежды на иной, лучший мир. Но при всей своей религиозности она не могла совершенно подавить в себе горя при разлуке с близкими ее сердцу. В эти последние часы она долго беседовала с мужем и Эмилией о загробной жизни и на другие религиозные темы. Ее ангельская покорность судьбе, твердая надежда встретить своих близких в будущей жизни, усилия скрыть печаль из-за предстоящей временной разлуки порою так сильно волновали Сент-Обера, что он принужден был отходить от ее постели. Выплакавшись в соседней комнате, он торопливо отирал слезы и возвращался к больной уже со спокойным лицом, но это усилие еще больше растравляло его горе.
Никогда еще Эмилия не сознавала так ясно пользу отцовских наставлений, учивших ее сдерживать свои чувства, как в эти минуты тяжкого испытания. Но когда все было кончено, она сразу отдалась своему горю и убедилась, что до сих пор ее поддерживала надежда.
Я мог бы повесть рассказать такую,
Что слово каждое тебе бы растерзало душу.