Семнадцать Саламандр. Том первый. Ольга Снежко
меня у дома.
– Угу, – буркнула, заворачивая в молодую берёзовую рощу. Лавировать тут сложнее, но я более юркая, прорвусь.
Не прорвалась. В затылок ударило что-то тяжелое, и сознание мгновенно покинуло меня…
– Как ты её словил, Эрик? – раздалось справа. Голос звучал как будто из-под воды. Моя голова болталась в воздухе и дико болела. Похоже, меня перекинули через плечо и теперь куда-то тащили. Также мне связали руки, причём в спешке сильно перетянули запястья, и я почти не чувствовала пальцев.
– Кинжал кинул и рукоятью в затылок попал, – чёрт, знакомый голос. Тот рыжий стражник?
– А если бы не рукоятью? – зашипели на него. Вот-вот! Меня точно также возмущало то, что он, зараза, сделал. Убить его мало!
– Не волнуйся. Кинжал лезвием никогда не прилетает в цель. Он проклят. Я три года таким способом беглецов ловлю. И ни одного трупа!
– Где достал?
– Там, где достал, больше нет.
– Опять скрытничаешь…
– Так и живём.
Меня сгрузили на скамейку у дома и развязали руки. Я тут же села и, растирая побелевшие ладони, уставилась на стражников злыми глазами. Их было трое. Больше во дворе никого не было.
– Эх, – вздохнул коренастый черноволосый мужчина. Его правую щёку пересекал безобразный шрам. – Жалко…, красивая.
– Всегда так, уродов ни разу не видел, – произнёс рыжий, что тащил меня. Это они о чём? – Мать её где? Как её там звали? Диана Зарина?
– Уже увезли, сержант Эрик.
– Куда?! – ахнула я, подскакивая. На плечо тут же опустилась твёрдая рука и заставила сесть обратно. От неожиданности не успела удержать голову и стукнулась затылком о стену. Ох, как больно, аж снова в глазах потемнело.
– В тюрьму, за сокрытие, – охотно ответил на мой вопрос Эрик.
– Кого?
– Тебя, – понимающе хмыкнул мужчина, перевязывая левую руку. Ха, похоже, хорошо я его резанула, кровь всё ещё не остановилась. – Она, наверное, не рассказывала, почему тебе нельзя на люди показываться?
– И почему же? – похоже, сейчас мне объяснят то, что в скором времени собиралась рассказать мама. Вот только неужели эта правда настолько страшна?
– Понимаешь, девочка, – Эрик присел на корточки и поднял на меня тяжёлый взгляд. – Ты дань.
– Кому? – опешила я, сдавая спиной назад и упираясь в стену дома. Дань? Не может быть. В Имироте рабство вот уже второе столетие запрещено!
– Саифам.
В смысле? Данью ведь не могут быть люди? Обычно это золото, товары там, драгоценности.
– Я не понимаю.
– У тебя разные глаза. После окончания войны саифы поставили условие, согласно которому империя Имирот обязана присылать им раз в несколько лет людей с полной или частичной гетерохромией.
– Но зачем? – что-то слишком много вопросов задаю, пора уже заканчивать. Терпение у них явно не бесконечное. Вон уже недовольно морщат губы.
– Никто точно не знает, – произнёс последний стражник с короткими русыми волосами.