В заячьей норе. Екатерина Сереброва
и за всю свою короткую жизнь.
Когда посторонние уходят, Вероника запахивает окна шторами. Она бьется в истерике, если кто-то предлагает открыть их. Мама старается успокоить, взывая к справедливости небес и милиции, где обязательно помогут.
Ника пропускает школу в течение недели. Пока не набирается решимости и все же не идет туда вновь, навстречу своим страхам, которых теперь в разы больше. Веронику переклинивает из-за мысли, что преступность с телевизора – не абстракция. Она вот она, разгуливает с ней бок о бок. С той, которая верит в Бога, стремится учиться хорошо, слушаться маму. Оказывается, этого вовсе недостаточно, чтобы быть защищенной.
Потом до Вероники доходит, что все могло завершиться намного хуже. В прокуратуре рассказывают о схожих случаях, но насильник там доходил до конца. Ника знает, что психопаты убивают жертв. И она опять верует в Высшие силы, ведь с ней, кроме глубокого морального потрясения, больше ничего не произошло. Утешение слабое, состояние Ники не нормализуется и через месяц. На фартук и ту форму она вообще не может смотреть.
Вероника вспоминает, как лет в четырнадцать мама-таки водила ее к психологу. Мысленно Ника смеялась над тетенькой и ее тестами. Никто, никто не сумеет разъяснить ей причину замкнутости и отстраненности от мира. Потому что они не знают об увлечении писательством. Это не сказывается на учебе, значит, взрослых и не должно касаться, значит, до них не дойдет. Так думала Серебрянкина.
Теперь ее ведут к экстрасенсу. Никаких тупых вопросов. Несколько поддерживающих слов, обмен энергиями, обычное растирание ступней и ладоней. Вот, где Вероника реально оживает заново. Хотя еще вчера считала магов шарлатанами. Но нет, после этих сеансов она не чувствует удушающего груза. Будто все изменилось. Страница перелистнулась, закрасив предыдущие воспоминания.
Ей еще снятся кошмары, буйная фантазия подкидывает кровавые варианты продолжения. Но процесс заживления раны идет, Ника чувствует. Потому никто из ее школьного окружения ничего об инциденте не узнает. Да и кому есть дело? Вере тоже знать ни к чему. Ее мир еще более хрупок, как думает Вероника, поэтому не делится с подругой, которая осталась одна. Ленка – та самая, с которой они клялись не расставаться, пропала после девятого класса, а с Машкой отношения медленно сошли на «нет» чуть позже, поняв всю их обреченность, не связанную более ежедневными встречами.
Так что о проблемах Ники, с трудом, но одевшую злополучную форму в назначенный день в апреле (наступившим непомерно быстро), не знает никто на этом празднике—репетиции перед окончательным прощанием с детством.
Но вот уже май не обошелся без сюрпризов. Уроки по-прежнему шли своим чередом, хотя никто сильно не усердствовал. На большой перемене класс Вероники обедал в столовой. Она, как и четыре года назад, занимает с Верой первую парту – ту, что ближе к коридору. Но Ника все равно приходит