Превосходство разума. Владимир Мясоедов
– странная вещь, особенно если она царит вокруг тебя. Пусть разум знает, что это всего лишь недостаток света, но нечто дремучее, идущее откуда-то из глубины души, так и норовит населить её воображаемыми монстрами. Сердце колотится быстрее, глаза отчаянно шарят по сторонам в попытке уловить движение среди беспросветного мрака, уши четко ловят хруст бетонной крошки под ногами и пытаются выделить из него хоть малейший посторонний шорох, свидетельствующий о подкрадывающемся к тебе чудовище…В общем-то именно благодаря слуху я и успел вовремя развернуться и схватиться за оружие, когда цокающее когтями по бетону нечто подобралось ко мне сзади и попыталось прыгнуть на спину. Острые зубы вцепились в машинально закрывшую горло левую руку, мгновенно пропоров плотную ткань куртки и доказав отсутствие у меня слуховых галлюцинаций, а резиновая дубинка с неожиданно влажным чавканьем ударила по голове твари, лишь чуть-чутьразминувшись с большущим желтым глазом, отражающим свет далекой лампочки. Передние лапы бестии рванули грудь, раздирая одежду, однако они явно представляли из себя куда меньшую угрозу чем полная клыков пасть, оставляя максимум кровоточащие царапины.
– Пошла! Пошла вон, гадина! – Громко заорал я, раз за разом охаживая терзающую мою руку бестию штатным оружием охранника. Боль была просто адская, казалось, запястье сразу в нескольких местах пилят ножовками, нечто подобное я испытывал лишь один раз, во время своей службы в армии, когда во время работы на складах идиот-сослуживец уронил на меня целый стенд, до отказа забитый запчастями для танковых двигателей. Тогда одним махом заполучил десяток закрытых и один открытый перелом, а сейчас, видимо, зарабатываю проблемы с подвижностью кисти и бешенство. Нормальное животное, пусть даже голодное и злое, давно бы отцепилось, поскольку мои многочисленные удары не могли не вызвать сотрясения мозга, а то и травмы черепа. Однако эта тварь, казалось, боли вообще не чувствовала, умудряясь одновременно и пережевывать мою руку и сдавленно рычать. – Ну все, бля, сама напросилась…
Сцепив зубы до хруста в попытке хоть чуть-чуть отвлечься от агонии, терзающей мою левую руку, я впотьмах кое – как приставил кончик своей дубинки к крупному желтому глазу бестии. И надавил, сильно и резко, проталкивая вообще-то не такое уж и убийственное оружие внутрь башки твари так глубоко, как только мог. Последствия не заставили себя ждать, по телу напавшей на меня зверюги прокатилась волна судорог, и она обвисла, прекратив брыкаться, дергаться и рычать, но так и не разжав сцепленных на запястье зубастых челюстей. Вообще-то я наделялся всего лишь вызвать болевой шок, но видимо резиновую дубинку как-то удалось засунуть прямо в мозг этой скотины, вызвав повреждения, несовместимые с жизнью.
– Ох, блин, больно-то как… – расцепить зубы, впившиеся в мое запястье, удалось с изрядным трудом. Вот только то, что ощущалось частоколом острейших клыков, при ближайшем рассмотрении, вернее ощупывании, оказалось резцами, более свойственными всеядным вроде людей, чем прирожденным хищникам. Да и морда твари, которую я поначалу посчитал непонятно как