Наши за границей. Юмористическое описание поездки супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых в Париж и обратно. Николай Лейкин
обозлился и продолжал ругаться.
– Коля! – остановила его жена.
– Что такое: Коля! Дай отругаться-то, дай душу отвести!
И опять помчался поезд, останавливаясь на минуту и на две на станциях. В вагон заглядывали кондукторы, простригали, отрывали клочки и целые билеты из книжки прямого сообщения и всякий раз предупреждали, что в Диршау придется пересесть в другой поезд, твердя: «In Dirschau müssen Sie umsteigen». Супруги затвердили уже и слова «Диршау» и «умштейн», но все-таки не могли понять, что они обозначают.
– Черт его знает, что он такое говорит: «дырша да умштеген!» – разводил всякий раз руками Николай Иванович и с досады плевал.
– Не горячись, не горячись. Ведь уже все в один голос говорят, что едем мы в берлинском вагоне и в Берлин, стало быть, горячиться тут нечего. Пускай их что хотят говорят. Только бы благополучно доехать, – останавливала его Глафира Семеновна, стараясь успокоить.
Супруг наконец успокоился и начал дремать.
Через несколько минут поезд остановился. Застукали железные молотки о чугунные колеса вагонов, засуетились кондукторы, распахивая дверцы вагонов купе. Слышались возгласы: «Dirschau! Dirschau! Drei Minuten…» Глафира Семеновна спокойно сидела около открытой двери купе и смотрела на платформу, по которой сновали носильщики с багажом, катились тележки с ящиками и тюками, суетилась публика, размахивая руками с зонтиками, баульчиками, связкой пледа. Николай Иванович спал, похрапывая самым аппетитным образом. Вдруг к их купе подбежал кондуктор, несколько минут тому назад ревизовавший их билеты, и поспешно воскликнул, обращаясь к Глафире Семеновне:
– Madame, was sitzen Sie denn? Sie reisen nach Berlin, also hier müssen Sie umsteigen! Das ist schon Dirschau[75].
Глафира Семеновна ничего не поняла и, не шевелясь, смотрела во все глаза.
– Dirschau! müssen umsteigen! – повторил кондуктор и сделал жест, приглашающий ее выйти из вагона. – Schneller! Schneller! Umsonst werden Sie nach Danzig fahren[76].
– Коля! Да проснись же! Смотри, что он говорит! – засуетилась Глафира Семеновна, расталкивая мужа.
Тот проснулся и потягивался. Кондуктор кричал: «Schnell, schnell» – и показывал, что надо выходить из вагона.
– Коля! да прочухайся же! Он махает и показывает, чтобы мы выходили из вагона, – продолжала Глафира Семеновна. – Поломалось что-нибудь, что ли?
– Да почем же я-то знаю! – зевал Николай Иванович во всю ширину рта. – Спроси. Ведь ты все-таки лучше меня знаешь немецкий язык.
– Вир ин Берлин[77], – сказала кондуктору Глафира Семеновна.
– Ja, ja. Nach Berlin. Also hier müssen Sie umsteigen und weiter fahren. Gott im Himmel! Was tun Sie denn? Es bleibt nur eine Halbe Minute. Weg von Waggon[78].
И опять жест, приглашающий выйти из вагона. Николая Ивановича кондуктор даже схватил за руку и протянул к двери.
– Черт его знает, куда он меня тащит? – упирался тот. – Приехали, что ли? Хер кондуктор, Берлин?
– Ja, ja… Berlin… Schneller! Schneller!
– Глаша! Вообрази, в Берлин приехали! Вот так штука! – восклицал Николай Иванович, вытянутый уже кондуктором на платформу.
– Да что ты!
– Schneller, schneller, Madame! Um Gottes willen, schneller[79].
– Выходи скорей! Вот неожиданность-то! Думали, что завтра приедем в Берлин, а приехали ночью.
Выскочила из вагона и Глафира Семеновна, но все
Сударыня, что вы сидите? Вы едете в Берлин, так что здесь вам нужно пересесть! Это уже Диршау.
Быстрее! Быстрее! Вы понапрасну поедете в Данциг.
Мы в Берлин.
Да, да. В Берлин. Так что здесь вам придется пересесть и ехать дальше. Отец Небесный! Что же вы делаете? Осталось всего полминуты. Выходите из вагона.
Быстрее, быстрее, сударыня! Ради Бога, быстрее.