Медбрат. Григорий Дюков
я сделал замечание итальянцу в солнцезащитных очках: никаких сигарет в моём доме.
– Может её водой промыть?
– Слышь, Генри, доктору лучше знать. – парень в очках начал мне нравиться.
– Не, мысль хорошая.
Я взял склянку спирта, предупредив больного о жгучей боли. Парни подошли и схватили его за руки и ноги, худощавый сдержанно кричал.
– Собака была дворовой или домашней?
– Чёрт, ты бы видел этот золотой ошейник.
– Хорошо. – я похлопал больного по плечу. – Бешенством не заразишься. Скорее всего…
– Так он жить будет? – спросил Генри.
– Что за глупый вопрос? – снисходительно ответил я. – Возьмите пока швабру в клодовке, сломайте пополам.
Пока громилы её искали, я увидел торчащий из плоти зуб. На миг, стало жалко пса. Проведя рукой по инструментам, я выбрал средниц пинцет и сел на колени, посветив настольной лампой на окровавленную ногу. Позади раздался треск: парни нашли швабру.
– Держите его как можно крепче.
Ребята подошли к краю стола, крепко схватили раненого и ждали моей команды. Я вытер свойпот с лица рукавом, собрался с духом и крепко схватился за клык. Как бы я аккуратно не работал, зуб продолжал торчать, действуя мне на нервы. Пацан дёргался, выл, но крепко держался за парней. Я тащил клык, капли пота стекали по лбу, парни не шевелились. Наконец спустя несколько минут, инородный предмет был удалён. «Сейчас будет больно» – подумал я. Взяв склянку спирта я быстро дезинфицировал ногу пациента, отчего тот ударил меня ногой по челюсти, но я выдержал и уже спустя минуту стоял с ниткой и иглой в руках. Когда рана была зашита, я обработал её ещё раз, чисто для подстраховки. Надо же, справился за двадцать две минуты. Я стал перевязывать ногу бинтами, затем приложил палки от швабры и сделал нечто вроде шины Дитерисха, чтоб нога поскорее выздоровела. Помню, как ставил её в университете. Парень мог бы и так пойти на поправку, но ноге нужен был полный покой. Как только пациент перестал дёргаться и начал медленно приходить в себя, он отпил виски, выругался, пересел на диван и проспал полчаса.
В небе высоко стояло солнце, за окном проезжали машины, из соседних окон играло радио, город медленно оживал. Вдали я слышал, как дети играли рядом возле автобуснй остановки. Мы говорили с братьями Маронни на отвечённые темы: политика, миграция, истории из жизни, женщины. Они оказались приятными ребятами: их можно было принять за грузчиков или шовёров, если б не пистолет за пазухой. Тем временем Робби пришёл в себя, я спокойно сел и объяснил ему, что нужно для ремиссии: покой, регулярные ванны и дезинфекция раны. Никаких перемен температур, сильных нагрузок и наркотиков.
– Это… – начал Генри. – Чарли уже в машине, а Робби я отведу сам. Вот оплата. – он передал конверт. – Хорошего дня, мистер Питерсон.
– Погоди. Накинь ещё пятьнадцать долларов?
– За что? – он развёл руками.
– За швабру.
Скривив лицо, он передал мне купюру, после пожал руку и уехал. Подойдя