Длань Судьбы. Александра Дроздова
та отк-к-крывается на час позже. В этот раз я п-п-прошел так же, п-п-по привычке, – ответил ему Рональд.
– Для чего тебе понадобилось прийти позже? – продолжал свой допрос службист Короны.
Я слышала, как его трость глухо стучит по ковру приемной, подтверждая перемещение по кабинету.
– Я н-н-не хочу об эт-т-том г-г-говорить, – очень тихо произнес Рони, еще больше нервничая и потому еще больше заикаясь.
– Придется, – небрежно бросил Марон и замолчал, ожидая, пока юноша созреет для ответа.
Много времени это не заняло, ведь помощник был сильно напуган. Я не взялась бы утверждать, что Рональда пугало больше: обстоятельства или сам следователь Марон Грун и его две ручные псины.
– У меня было свидание, – шепотом сказал Рони.
– Хорошо, – произнес Марон, – пока я не буду спрашивать тебя о подробностях. Ребята из участка снимут твои отпечатки пальцев, возьмут частичку твоей кожи и образец волос. Обследуют все здесь, а также в книжной лавке, осмотрят типографию. После этого ты сможешь отправиться к себе домой. Уходить из дома в течение суток строго запрещено. В течение этих суток кто-то из служащих Короны проведет более подробный допрос, после этого разрешается выходить, и ты сможешь продолжить жить своей обычной жизнью. Если… Речь Марона резко оборвалась, но после непродолжительной паузы он весомо ее дополнил:
– Если не окажется, что ты причастен к умерщвлению своего начальника.
– Ч-ч-что Вы… – запричитал Рони, насколько это было возможно в его исполнении. – Нет-нет. Я бы ник-к-когда. М-м-мне нравится раб-б-ботать с Господ-д-дином Юзвес-с-сом, он х-х-хороший человек. Б-б-был х-х-хорошим…
Я осмелилась оглянуться и посмотреть на беднягу Рональда, но увидела, как Марон похлопал того по плечу и строго произнес:
– Спускайся в книжную лавку, подожди службу Короны. Алсо, проследи!
В конце он дал команду своему королевском догу, который охотно потрусил за ссутулившимся юношей. Зато мне представилась возможность наконец запомнить отличия между собаками – левое ухо Дипера было полностью черным, в отличие от уха его собрата.
– Привыкла, о наилюбопытнейшая? – не поворачиваясь, спросил Марон.
Все подмечал, наглец. Я действительно уже во всю разглядывала тело без видимого отторжения и пыталась понять, что же все-таки здесь произошло (пока понимать приходилось без божественной помощи).
– Его отравили, – подсказал мне Марон, – и ты была права: если бы мы пришли на десять минут раньше, я бы успел его спасти… По долгу службы у меня с собой есть универсальный антидот. В случае Господина Юзвеса он мог бы помочь.
Марон произнес это без какого-либо сочувствия – только констатация факта. То ли он уже опытным путем знал, что не все возможно, даже если очень хочется, то ли он действительно ничего не чувствовал.
– Чем его отравили? – поинтересовалась я, разглядывая бумаги, лежащие на рабочем столе убитого владельца типографии.
Все сомнения о том, что