Простые смертные. Дэвид Митчелл
познакомиться с твоими родителями, с твоими братьями…
Ну да: мама, папа, Найджел, Алекс, позвольте вам представить Марианджелу. Она родом из неописуемых трущоб Рио, работает в «Риверсайд Виллас» сиделкой у престарелых пациентов, и я после посещения бригадного генерала Филби классно ее трахнул. Итак, что у нас на обед? Я отыскал под кроватью свою майку.
– Вообще-то, если честно, я не вожу домой подружек.
– Значит, я буду номером первым. Это очень приятно.
– В некоторые области моей жизни… – так, теперь быстро джинсы, молния, ремень, – …я стараюсь никого не пускать.
– Я твоя девушка, а не какая-то «область». Ты что, меня стыдишься?
Какой очаровательный удар кинжалом! Какой эмоциональный шантаж!
– Ты же знаешь, что нет.
Умом Марианджела понимала, конечно, что эту тему следовало бы немедленно закрыть, но сердцу, как говорится, не прикажешь, и сейчас ею правили исключительно эмоции.
– Значит, ты стыдишься своей семьи?
– Не больше чем обычный средний сын из троих имеющихся.
– Тогда, значит… ты стыдишься того, что я на пять лет тебя старше?
– Тебе всего двадцать шесть, Анджела! Это вряд ли можно назвать старостью.
– А может… я недостаточно белая для твоих родителей?
Я уже застегивал пуговицы на рубашке фирмы «Пол Смит».
– Ну, эта ерунда вообще не имеет никакого значения.
– Тогда почему же мне нельзя познакомиться с родными моего бойфренда?
Один носок, второй…
– Ну, у нас еще… просто не та стадия отношений.
– Какая еще, на фиг, стадия? Ты несешь по-о-олную чушь, Юго! Когда у тебя отношения с кем-то, вы делитесь друг с другом не только телом. Так ведь? Когда ты в Кембридже попиваешь свой чертов кофе со всеми этими белыми девицами, имеющими PhD, я и не думаю сидеть здесь, моля бога, чтобы ты позвонил или прислал письмо. Нет, не сижу. Один парень – врач-консультант из частной клиники – постоянно просит меня о свидании и приглашает в самый модный японский ресторан Мейфера[66]. Все мои друзья говорят мне: «Ты просто сумасшедшая! Почему ты ему отказываешь?» Но я все равно ему отказываю – из-за тебя.
Я еле сдержал улыбку – столь неумелыми были ее попытки меня убедить.
– Так для чего я тебе? – не унималась Марианджела. – Только для секса? Когда у тебя свободный денек выдастся?
Ладно. Вон моя куртка, возле двери; там же мои ковбойские сапоги. А Марианджела по-прежнему сидела совершенно голая, пухлая, как снеговик, и, увы, никакого оружия у меня под рукой не было.
– Ты мой друг, Марианджела. Мало того, в настоящее время ты самый близкий мой друг. Но хочу ли я представить тебя своим родителям? Нет. Хочу ли я переехать и жить вместе с тобой? Нет. Хочу ли я вместе с тобой планировать будущее, раскладывать в шкафу принесенное из прачечной белье, завести в доме кошку? Нет.
Прямо под окнами проехал еще один поезд районного метро, как бы намекая, что пора завершать эту душещипательную сцену – сцену, столь же древнюю,
Фешенебельный район Лондона, известный дорогими магазинами и гостиницами; в старину служил местом майских ярмарок (May Fair – «майская ярмарка»).