Простые смертные. Дэвид Митчелл
type="note">[90]. Это какао-крем и вишневый ликер, – пояснил он, поворачиваясь ко мне. – Pile au bon moment, Monique, tu as des pouvoirs télépathiques[91]. – Официантка попухлее принесла мне горячее вино, и Четвинд-Питт продемонстрировал свой хитрожопый французский: – Je prendrai une «Alien Urine», et ce sera mon ami ici present, – он кивнул в мою сторону, – qui reglera l’ardoise[92].
– Bien, – сказала Моник; она вела себя так, словно обпилась шампанского. – J’aimerais bien moi aussi avoir des amis comme lui. Et pour ces messieurs? Ils m’ont l’air d’avoir encore soif[93].
Фицсиммонс заказал черносмородиновую наливку «Сassis», Олли пробурчал: «Просто еще одно пиво», и Моник, собрав грязные тарелки и стаканы, удалилась.
– Ну, с такой девочкой я бы, пожалуй, пострелял из своего неукороченного дробовичка, – сказал Четвинд-Питт, глядя ей вслед. – Классная задница, а размерчик – полные шесть с половиной. И она куда приятней, чем та, вторая, которая похожа на Венсди из «Семейки Аддамс». Интересно, зачем Гюнтер ее нанял? В качестве пугала, что ли? – Я проследил за его взглядом и увидел, как вторая, более тощая, официантка наливает в большой бокал коньяк. Я спросил у Руфуса, не француженка ли она, но он мне не ответил, и тогда я сказал, повернувшись к Фицсиммонсу: – Это Фиц у нас сегодня на вопросы отвечает. Что это за любовную чушь все сегодня несут, а, Фиц?
Фицсиммонс закурил и передал пачку нам.
– Любовь – это анестезия, применяемая Природой, чтобы добывать детей.
Где-то я уже слышал нечто подобное. Четвинд-Питт стряхнул пепел в тарелку.
– Может быть, ты, Лэм, дашь определение получше?
Я следил за тем, как тощая официантка создавала то, что, по всей видимости, и было «Alien Urine», заказанное Четвинд-Питтом.
– Меня не спрашивай. Я никогда не был влюблен.
– Да неужели? Бедный барашек! – поддразнил меня Четвинд-Питт.
– Что за чушь, – сказал Куинн. – Ты же менял девчонок одну за другой.
Память тут же подсунула мне фотографию одной милашки – она, между прочим, считалась девушкой Фицсиммонса.
– Я действительно обладаю кое-какими познаниями и в области анатомии, и в области практической физиологии, но эмоционально все они для меня – сущий Бермудский треугольник. Любовь, тот самый наркотик, о котором упоминал Руфус, или, с иной точки зрения, состояние полнейшей благосклонности и всепрощения, по которому так тоскует Олли, – это поистине великая тема… Но у меня, увы, к этому недугу абсолютный иммунитет. Я ни разу не испытывал любви к девушке или к юноше – если это важно.
– Господи, что ты гонишь? Что за кучу дерьма ты тут только что навалил? – возмутился Четвинд-Питт.
– Но это же чистая правда! Я действительно никогда и ни в кого не был влюблен. И, по-моему, это даже хорошо. Дальтоники, например, прекрасно существуют, не различая цвета – синий и пурпурный, зеленый и красный.
– Тебе просто до сих пор не встретилась подходящая девушка, – решил наш блаженный дурачок Куинн.
– Или, наоборот, тебе встречалось слишком много подходящих девушек, – предположил Фицсиммонс.
Конец
Как ты кстати появилась, Моник, у тебя явно телепатические способности (
Я возьму «Alien Urine», а вот этот мой приятель заплатит по счету (
Хорошо. Хотелось бы и мне иметь таких друзей, как он. А для этих мсье? Мне кажется, они не прочь еще выпить (