Сказания о Русской земле. Книга 4. Александр Нечволодов
совершенно неожиданно у тяжко больного государя открылись глаза на людей, которых он приблизил к себе и считал своими преданнейшими и верными советниками. Полагая, что Иоанн не встанет со своего одра, его сановники начали, не стесняясь, высказывать свои истинные чувства. Среди них поднялся сильный спор и шум, что, конечно, стало тотчас же известно Иоанну. Одни хотели исполнить волю государя и присягнуть его наследнику – младенцу Димитрию; это были князья Иван Мстиславский, Владимир Воротынский и Димитрий Палецкий, Иван Шереметев, Михаил Морозов, Даниил Романович и Василий Михайлович Захарьины. И несколько других, в том числе Алексей Адашев; но большинство бояр, имея во главе князей Ивана Михайловича Шуйского, Петра Щенятева, Ивана Турунтая-Пронского и Семена Ростовского, решительно от этого отказывались и стали держать сторону двоюродного брат Иоанна – Владимира Андреевича Старицкого, который вместе с матерью своею Евфросинией также открыто воспротивился присягать Димитрию и начал уже вербовать себе сторонников, раздавая им деньги. Что же касается брата Иоанна – Юрия, то, ввиду его слабоумия и полной неспособности к управлению государством, о нем вовсе не говорили.
Узнав о мятеже в собственном дворце, больной потребовал к себе ослушников и слабым голосом стал выговаривать им их измену. На это князь Иван Михайлович Шуйский отвечал уклончиво, что они не целовали крест Димитрию, так как не видали перед собой Иоанна; но отец царского любимца Алексея Адашева – Феодор Адашев, возведенный в сан окольничего, конечно, только из любви государя к его сыну, начал открыто говорить умирающему царю: «Тебе, государю, и сыну твоему мы усердствуем повиноваться, но Захарьиным-Юрьевым, Даниле с братией – мы не желаем служить; сын твой еще в пеленицах, а владеть нами Захарьиным – Данилу с братией; а мы уже от бояр до твоего возрасту беды видали многие».
Затем некоторые бояре, пошумев у одра государя, как некогда они шумели у одра умирающего отца его, Василия Иоанновича, споря о его пострижении в схиму, вышли из царской комнаты, так и не присягнув младенцу Димитрию. А между тем Иоанну донесли, что князья Петр Щенятев, Иван Турунтай-Пронский, Семен Ростовский и Димитрий Немой-Оболенский – уже на площади славят Владимира Андреевича и говорят во всеуслышание: «Лучше нам служить старому, нежели малому и раболепствовать Захарьиным».
Напрягая последние силы, государь вызвал к себе двоюродного брата, столь им облагодетельствованного, и потребовал от него присяги сыну. Но князь Владимир Андреевич, видя его умирающим, наотрез отказался. Изнемогающий государь сказал ему тогда с великой кротостию: «Знаешь сам, что станется на твоей душе, если не хочешь креста целовать; мне до того дела нет».
Бояре, присягнувшие Иоанну, хотели привести к кресту остальных своих товарищей и стали их уговаривать, но те по-прежнему упорствовали и отвечали им жестокой бранью: «Вы хотите владеть, а мы вам должны будем служить; не хотим вашего владения». Особенно вызывающе держал себя князь Владимир Андреевич Старицкий; он крайне резко