Чёрное золото. Виктор Блытов
наверное. Хотя, я затрудняюсь сказать. В женщинах я понял, что ничего не понимаю, – наклонил голову Ким. – Ну не подъездная проститутка. Не пробовал и не платил. Да и нечем было. Просто она предложила сходить в ресторан. Я ей признался, что денег нет, что нам не платят. А она мне говорит, мол, а зачем тогда с женщинами знакомишься? И так выразилась, что даже я повторить тебе не могу. Повернулась и ушла. А я остался. У родителей что ли деньги брать? Мне стыдно. Пошёл ночевать к родителям, а что мне оставалось?
Кузьмин ухмыльнулся, но, увидев, что Ким смотрит на него, тут же сделал грустное лицо.
– Легко отделался, Ким. Не смогла раздеть тебя, так как у тебя ничего нет. Запомни, связист, сейчас нормальных женщин нет. Всем нужны только деньги. Им нужны кооператоры, предприниматели, банкиры, бандиты и прочие, а мы флотские офицеры, что с нас можно взять, кроме анализов в поликлинике? Мы даже теперь своей стране не нужны. А вот ради бизнесменов, новых русских они могут жертвовать собой и отдавать им самое дорогое, что имеют. Будут у тебя деньги, фирма и доход, и они будут с тобой. Нет – ну и не лезь! Оставайся холостым. Бери пример с меня.
Ким постоял, подумал, а потом решился спросить:
– Леха, ты думаешь, что мы и дальше будем здесь страдать без нормальной жратвы, без зарплаты? Нам нужны деньги, но сами они не будут капать нам в карманы? Матросы не будут сытые? Мама и сестра твои не будут довольные? А ты с утра, выпив пятьдесят или сто грамм шила, будешь только наслаждаться вокалом от тёти Нади и ждать, когда тебе подпишут рапорт на увольнение со службы? Или, придя от Ниночки, скажешь, что все хорошо? А она тебя примет, если не найдёт «нового русского», а перед твоим носом просто закроет дверь?
– А я давно ничего не думаю. Те, кто думают так, извини, друг сердечный по жизни и каюте Ким – они стреляются. Слышал, на офицерских классах, опять капитан 3-го ранга с Камчатки застрелился, стоя дежурным? Видимо, ему надоело это существование, когда все вокруг рушится от идеалов до экономики, что другого выхода он не нашёл. Уже в этом году десятый флотский офицер подряд.
– А почему флотские стреляются?
– Не знаю, даже не думал, – удивился Кузьмин. – Может, флотские офицеры более армейских ранимые, может, у них за время нахождения в морях не вырос панцирь, как у носорога? Можно только догадываться и гадать. Стреляются кто? Те, кто ничего не может изменить и видят пагубность всего, что происходит. Честные стреляются, а гниды выживают. А мы с тобой среди этих гнид живём сегодня. Чего стоят эти наши адмиралы Душман и Учитель, которые уничтожают флот и корабли ради своего личного благополучия? В стране наступил час негодяя, и мы в нем в первых рядах. Скоро и до нашего «Яростного» доберутся, не даром уже финансировать перестали. Мы у них на очереди следующие. Куда пойдём? Что делать будем? Я штурман, не ходивший в море, ты связист без какой-либо связи, даже без половой, – рассмеялся Кузьмин своей шутке. – На рыбаки пойдём? Рыбу для японцев ловить, а потом стоять арестованными и голодными в чьих-то там портах? Или сидеть в каталажке за провоз наркотиков или ещё какой-то запрещённой гадости? Сколько