Чёрное золото. Виктор Блытов
открылась и робко вошёл молодой матросик с боевым номером БЧ-1 на синей, слегка мятой робе.
– Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться? – спросил он у штурмана.
– Обращайся, Архипенко. Только скорее, видишь, мы со связистом собираемся на сход! – Алексей встал, открыл шкаф, достал оттуда хорошо выглаженную, чистую, жёлтую рубашку с погонами старшего лейтенанта.
– Тут такое дело. Я местный, из-под Уссурийска. Местечко там есть, Келлеровка называется. В честь какого-то Келлера названа.
– Не какого-то, а исследователя Приморья, – усмехнулся всезнающий Кузьмин. – И не просто Келлера, а барона Августа, Иоганна, Марии фон Келлера.
– Понял. Запомню, но сложно их всех запомнить сразу, – почесал затылок Архипенко. – Мы с матерью и сестрой ещё дальше в тайге живём. Километров десять от Келлеровки. Дом у нас там. Прадед ещё поставил, когда их с Украины переселили. Мать руку топором на днях поранила, а мне местные корейцы сегодня сообщили. Надо в тайгу идти женьшень собирать, и делать настойку. Лечить надо.
– Ты из-под Келлеровки? – удивился Ким. – А Пака знаешь?
– Кто у нас Пака Костю не знает? – усмехнулся матрос. – Знатный браконьер. Тигра, медведя бьёт для китайцев. А вы его тоже знаете?
– Нет, лично не знаю, но рассказывали, – замялся Ким. – Родственник он мой дальний, – сказал, усмехнувшись. – Мы все корейцы родственники в какой-то степени. Мало нас осталось.
– Понятно, – протянул матросик. – К нему за заказами из Китая приходят. Лапы там, печень ценится.
– Жить-то надо, – сказал, застегнув сзади галстук, штурман, и, посмотрев на себя в зеркало шкафа, немного поморщился. – Что от меня хочешь, Архипенко? Не тяни Муму за причинные места, извини, хотел сказать за хвост, но сказал, как получилось. Говори быстро, чётко и по сути. Мы спешим. Что я должен тебе сделать? Посочувствовать? Утешить? К груди допустить левой или правой? Дать поплакать в жилетку? Что?
– У меня есть женьшеневая заимка в тайге, – сказал тихо матрос Архипенко. – Мне надо идти туда, собирать женьшень, делать настойку и лечить мать. Для этого мне надо две недели отпуска. Все-равно службы нет здесь никакой. Спим целыми днями в кубриках или вентиляторных. Вам обязательно принесу настойки, товарищу старшему лейтенанту Киму тоже и можно продать будет немного на рынке. Какие ни есть все же деньги. И на питание матросов их пустить. А то таким кормят, что не дай Господь.
Алексей задумался. Потом осторожно сказал, почесав лоб:
– Архипенко, и как я дам тебе отпуск две недели? За какие заслуги? Положено по уставу, обрати внимание, в качестве поощрения, но не более десяти суток, плюс дорога. И то только в случае, если ты отличишься где-т о и в ч е м – то. Что другие матросы скажут? Годки к примеру? Им бы тоже хотелось домой. А ты же ведь недавно прибыл на корабль? А что я командиру скажу? Как я ему аргументирую?
Ким поморщился и сказал:
– Лёша, скажи командиру, как есть. У него мать топором руку разрубила. Надо срочно лечить. Больницы нет. Фельдшер