Томек в Гран-Чако. Альфред Шклярский
сказал Смуга.
– Yo soy hijo del sol![22] – уклончиво ответствовал Тасулинчи и горделиво добавил: – Это ничего, что не слышали, придет время, и услышите!
Прибывшие кампа, и мужчины, и женщины, не скрывая недоверия, сначала внимательно рассматривали белых. Потом опасливо приблизились к ним и стали ощупывать лица руками, желая убедиться, что таков цвет их кожи, а не светлая краска. Ощупывали одежду Новицкого, его ботинки, поглаживали по волосам, возбужденно обсуждая увиденное.
Сдержанный Смуга стоически сносил эти жесты любопытства, явно выходившие за рамки приличия, но вспыльчивый Новицкий нахмурился и пробормотал на родном языке:
– Что эти дурни себе позволяют? Двинуть бы им сейчас в ухо!
– Спокойно, Тадек! – предостерег его Смуга. – Просто они впервые видят белых людей.
Кампа наконец удовлетворили свое любопытство и отошли от пленников. И тут Тасулинчи обратился к Смуге:
– Так это ты научил моих воинов пользоваться оружием белых людей? Благодарю тебя за это!
И тут же, отвернувшись от Смуги, заговорил с Новицким:
– Я слышал, что ты уважаешь индейцев и спас жену и сына Онари. Благодарю и тебя. Мне показали шкуру удушенной тобой крупной пумы. Это была тяжелая схватка. Я видел, какое для тебя делают ожерелье из клыков и когтей этой пумы. Большая честь получить такую награду! Это говорит о твоей силе. А ты мог бы убить человека ударом кулака?
– Если хочешь знать, я один раз ударом кулака забил быка, который чуть не затоптал копытами человека, – гордо сообщил Новицкий.
– Об этом я не слыхал, – удивился Тасулинчи и продолжал расспросы: – Индейцы-пираха с реки Тамбо говорили, что ты очень богат. Ты им рассказывал, что у себя дома, там, за океаном, у тебя одиннадцать жен. Это правда?
– Чистая правда! – беззаботно подтвердил Новицкий. – Выходит, ты бываешь в Уайре у этого головореза и охотника за рабами, у Панчо Варгаса, – это ведь его индейцы спрашивали у меня о моих женах.
– Иногда бываю, когда приезжаю на встречи с нашими союзниками пираха.
– Как же, как же, хорошие из вас союзники, – не скрывая сарказма, заметил Новицкий. – Если уж вы такие с ними друзья-приятели, с чего бы нанятые нами носильщики из племени пираха так не хотели идти с нами на земли кампа?
– Хочешь знать, почему пираха не хотели идти с вами на земли кампа? – нарочито медленно переспросил Тасулинчи. – Ладно, отвечу тебе. Редко, очень редко кто-то сюда добирается, а уж выбраться отсюда… живым… Ты меня понял? Вы ведь в главной ставке свободных кампа.
Постепенно добродушие на физиономии Тасулинчи сменилось выражением беспощадности и холодной жестокости.
Новицкий, зловеще улыбаясь, уже стал надвигаться на индейца, но осторожный Смуга стиснул ему плечо и быстро заговорил:
– Ты, курака, говоришь очень интересные вещи, но предостережения лучше запоминаются, когда знаешь, кто их делает. А ты до сих пор не назвал своего имени.
Индеец, прищурившись, смерил взглядом белых пленников, но тут же его